Александр Карпенко - Гребцы галеры

- Какого?! - Увидав наши белые халаты и изрядно забросанные грязью эмблемы, сбавляют обороты.

- Извините, ребята. Не поняли, что коллег встретили. Вы ж не бело-красные, а зеленые!

Мой вездеход, ввиду его сомнительной принадлежности к медицине (чумовозка, одно слово!), никто не стал из естественного цвета хаки перекрашивать - просто намалевали кресты да надписи по бокам. И то: решили, что "Скорая помощь" на нас написать - кучеряво будет. Так и ездим - "Санитарный транспорт".

- Куда, братцы?

- Пока в сторону Центра. А там - как бог даст и диспетчер скомандует.

- Роскошно. Захватите Смайли до базы.

Девчонка открыла дверцу и потянула за собой ящик. Обожгла взглядом:

- Что, уже надоела?

- Глупышка. Мы ж не на гулянку едем - воевать. Куда тебе-то?

Плечики ее вздернулись. Гневно отвернувшись, Дженни зацокала каблучками к гостеприимно распахнутой молодцеватым врачом дверце реанимобиля.

- Счастливо, Смешинка! - крикнул я ей вслед.

Она не обернулась. Дверца мягко закрылась, фургон ходко принял с места.

Люси, сидя на капоте, закручивала колечком жесткий усик.

- С гонором девица... - протянула начальница и, сменив тон, приказала: - Так. Со смешинками и хохотунчиками всё. Закончили. Собрались. Поехали, покуда наш псих не всю еще деревню перерезал. Заводи, Патрик. С богом.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Здесь, слава всем богам, этого добра немного, не то что у тебя дома.

Это она о наркотиках. Да, не нашелся здесь мерзавец, достаточно умный для того, чтобы наладить промышленное производство и сбыт дури. На счастье наше и всего населения. Есть, правда, местная травка - по действию нечто вроде конопельки. Но на взгляд профессионала - это баловство.

Героина, или подобных ему гадостей, прочно держащих употребляющего их в цепких лапах физической и психической зависимости, в этом мире нет. Немногочисленные группки серьезных наркоманов существуют вокруг десятка человек, наперечет известных нам и полиции, которые умеют из вполне безобидных лекарств и химикатов, имеющихся на каждой кухне, соорудить жутко токсичную кустарную наркоту

Нелегкое, кстати, занятие. Простым смешиванием исходных компонентов тут ничего не добиться. Это длительный процесс с нагреванием, помешиванием, добавлением по счету капель то одного, то другого ингредиента, процеживанием и прочее, и прочее. Тоже своего рода искусство. Технологию мне объясняли неоднократно, но я так ничего и не усвоил.

Ядовитость получившегося продукта убийственна. Срок жизни пристрастившихся к нему невелик, а смерть - какой никому не пожелаешь.

- Шура, тебе не кажется, что он далековато в сторону отбился?

Вообще-то да. Здешние любители химического кайфа кучкуются в городе, поближе к источнику отравы. Деревенское население с присущей ему консервативностью предпочитает дурить себе голову традиционным способом приемом спиртного внутрь. Разве что сельский знахарь к галлюциногенным грибкам пристрастится.

- Может, он за границу сектора вылез что-нибудь для продажи стибрить, от нехватки денег на мульку А там заблудился, - предположил Патрик.

- Глянь-ка, каких слов твой водитель набрался! "Мулька"! И все равно далековато.

- С кем поведешься... - бормочет пилот.

Рат как в воду глядела. Видок у наркоши был непривычный. Нет, я не прав. Привычный до жути, но не для этих мест. Ни тебе покрасневшей хари, ни слезящихся глаз и отнимающихся ног-рук.

Тело пациента заполняло собой шаткое дощатое строение уличного сортира, где он ширялся непосредственно со спущенными штанами.

Одутловатое лицо, фиолетово-синие губы, глаза, закаченные под веки, белеют шарами яблок. Дыхание почти отсутствует - единичные всхлипы разделяют такие промежутки времени, что каждый кажется последним. Зрачки - точечные, "маковые". Из бессильной руки свисает, уцепившись поршнем за пальцы, пустой шприц.

Сколько таких клиентов с передозировкой опиатов я видел там, откуда меня занесло в этот мир, - не счесть. Вот именно - там! Вот именно - опиатов. Того же героина, скажем...

Еще один судорожно-поверхностный вздох - и дыхание прекратилось окончательно. Мечется вокруг, не замечая, что топчет грядки с овощами, бабка.

- Он не умрет? Скажите, милые, он не умрет?

- Он уже умер.

- Ой, что делать?!

- Что делать, что делать! Молиться за его душу!

Старуха испуганно отпрянула в сторону, за кусты, громко причитая. Опрометью лечу в машину за ящиком, бегом волоку его назад, сбрасываю крышку, поспешно набираю в шприц одну ампулу за другой. Люси быстро-быстро орудует пилкой, подавая мне открытые стекляшки.

Причитания за кустами приобрели более осмысленный характер, став чем-то вроде размеренного ритмичного воя. Краем уха улавливаю: и впрямь ведь молится! А что ей еще остается?

Раздираю рукав наркоши до плеча. Мышка закручивает резиновый жгут, затягивая его на бицепсе пациента как можно сильнее. Вглядываюсь в переплетение шрамов разной давности - "дорожки" инъекционных следов, отмечающие ход вен на руке. Наиболее старые, давно уже побелевшие - на больших магистралях. Спалив их наркотиком и истерзав инъекциями, клиент постепенно перебирался на все более и более тонкие, последовательно портя и их. Ага, вот сюда я попаду! Меж безымянным и мизинцем правой тоненькая прожилочка, чуть не тоньше иглы.

Осторожненько, так, так... Капля крови упала из канюли мне на сапог.

- Люсь, отпускай жгут.

Бережно подсоединяю шприц. Ну, потихонечку...

Исцеление наркомана всегда выглядит эффектно. Смесь лошадиных доз препаратов, стимулирующих дыхание и сердечную деятельность, оказывает поистине волшебное действие. Только что валялся кадр, употребивший чрезмерную порцию некачественной (или, наоборот, излишне качественной - это как смотреть) дури, на полу весь синий, холодный, мало чем от трупа отличающийся-и вот уже стоит на нетвердых ногах, нецензурно обругивая бригаду, спасшую его от верной смерти, за то, что обломала кайф, а благодарные родственники собирают деньги докторам.

Это - если мало от трупа отличается. А когда уже труп? Выдергиваю иглу из вены. Выхватываю из ящика воздуховод. Придется качать и дышать. И вернее всего - без эффекта. Раздражающий речитатив молитвы становится все громче и громче.

Одному мне его из сортира не выволочь.

- Патрик! Дуй сюда бегом!

Пилот послушно вываливается из кабины и скачет к нам. Примериваюсь, как бы половчей ухватиться. Вдруг - глубокий, охающий, с причавкиваньем вздох. И еще. И еще. Наркоша тяжело заглатывает открытым ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, синюшная его морда помалу приобретает близкий к естественному цвет.

- Никак, ожил?

- А у тебя есть сомнения?

- Главное, чтобы у него их не было.

Из-за кустов появилась бабка, всплеснула радостно-недоверчиво руками.