Франсис Карсак - Бог, который приходит с ветром

Она проходит мимо меня, лицо её окаменело, глаза устремлены в даль. На ней шуба из меха божума, в которую жрецы только что её облачили.

Перед тем как войти в отверстие, она поворачивается, прощается со мной движением руки, и затем исчезает в ночи. Все кончено, укладываются последние камни, закрывая проход. Всё кончено! Мне полагалось бы переполняться от радости и гордости, но я испытываю смертельную грусть. Я никогда больше не увижу Маэми!

Приближается полночь, и в расположении техников все огни погашены, но окно Мери и окно её отца ещё освещены. Я растянулся в шезлонге на северной галерее. Туземная деревня погружена во мрак с тех пор, как наступили сумерки. Ни одного огня в этот вечер на площади. Они все, должно быть, находятся в глубине своих пещер из-за какой-то священной церемонии, в одной из тех пещер, куда Пьер не смог проникнуть. Поднялся ветер, с юга, вовсе не ледяной, и он становится всё сильнее и сильнее. Песок скребёт по металлу крыш и стен, но здесь, на северной стороне, я нахожусь в укрытии. Мой вывих причиняет мне боль, и я не могу поставить ногу на землю. Я скоро пойду спать, к тому же ветер становится прохладным и температура падает. Неужели это ледяной ветер С'гами?

Теперь стало очень холодно, ветер жестокий и бесспорно ледяной. Слышен грохот, идущий от ангара, вероятно, это оторвавшийся кусок жести, который вибрирует и имитирует гром. И — я смотрю на часы, чтобы удостовериться, что я не ошибаюсь — хотя сейчас только двадцать минут первого ночи, мне кажется что небо стало светлее, чем было только что, светлее чем при нормальном освещении, создаваемом красной луной Гане. Она находится высоко в небе, почти в зените. Я поднимаюсь, огибаю на одной ноге угол и перехожу на западную галерею, где на меня немедленно набрасывается колючий песок и леденящая снежная буря. Я замираю, разинув рот. Там, на юге, стоит день! Можно видеть белые облака на голубом небе, или, скорее, в треугольнике голубого неба, в то время как повсюду в других местах стоит ночь, в которой сияют Гане и три внешние планеты, Гам, Ва и Минами. Впрочем, я их едва вижу: они теряются в сиянии луны, которая вскоре их заслонит.

Позади меня слышится шум шагов; я скачком поворачиваюсь, позабыв о своей ноге, и вскрикиваю от боли. Это Джон, и я молча показываю рукой на юг.

— Странный феномен, — говорит он. — который наш учёнейший друг Пьер Беллер без сомнения постарается объяснить. Но сейчас я иду закрепить этот чёртов кусок жести, который всех перебудит.

— Не думаете ли вы, что было бы лучше подождать наступления дня? Ледяной ветер, предсказанный С'гами уже тут, и, возможно, опасно выходить…

— Глупости! Да, ветер существует, этого нельзя отрицать. Что касается бога, я в него поверю, когда увижу, и у меня есть револьвер!

Он исчез внизу лестницы. Я жду, не имея возможности ничего другого делать из-за моей повреждённой ноги. Ко мне присоединяется Мери, облокачивается на балюстраду.

— Где отец?

— Отправился закрепить кусок жести, который…

О! этот крик, этот ужасный крик, два выстрела, ещё крик, резко оборвавшийся! Мери стоит внизу лестницы, глухая к моим призывам, я спешу, падаю, чуть не убиваюсь о поручень. Другой крик, пронзительный женский крик, за которым следует что-то в роде не совсем отчётливого бульканья, и потом больше ничего. Мери! Мери! Я ползу, прыгаю на одной ноге, потом бегу, забыв всякую боль, добираюсь до участка, где находятся ангары, спотыкаюсь о тёмную массу. Это — Джон, голова его наполовину оторвана. Мери! Мери! Никакого ответа. Затем я изо всех сил дёргаю верёвку сирены.

Я не думаю, что прошло больше тридцати или сорока секунд между моментом, когда я услышал сирену и тем, когда я оказался за рычагами управления моего аэриона, рядом со мной винтовка и фульгуратор. Я только что закончил приводить в порядок свои записи и собирался спать. Сирена посреди ночи может означать сигнал нападения или катастрофу. Я не думаю, что это нападение, хотя мне кажется, что немного раньше я слышал выстрелы. Ветер сильный и ледяной, как предсказывал С'гами, а на юге наблюдается странный треугольник дня и голубого неба, приблизительно в шести километрах, прямо над местом, где была обнаружена серия Таро!

Аэрион мчится настолько быстро, насколько я могу себе позволить, но из-за ветра с песком видимость на уровне почвы почти нулевая. Тем хуже, у меня нет времени подниматься выше, но я знаю что между моим домом и лагерем нет препятствий. Резко торможу, и я у ангаров, рядом с которыми толпятся пятнадцать человек с рудника и Джек. Джек говорит бессвязно и может только звать: «Мери! Мери!» Когда люди расступаются в свете фонаря я могу видеть труп Джона в большой луже крови.

Затем Джек немного успокаивается, и я могу задать вопросы, так как другие ничего не знают. Джон мёртв, а Мери исчезла, после того как несколько раз вскрикнула. На твёрдом грунте никаких следов, а если бы они и были, то топтание людей около этого места их стёрло. Я хватаю за руку Ангуса Мак-Грегора — это сильный шотландец, которого ничем не испугаешь — забрасываю его на второе сидение в аэрионе, и мы отправляемся, двигаясь на уровне почвы с включенными фарами, на юг. Юг, с которого приходит этот ледяной ветер, который сейчас немного спадает, юг, с которого, без сомнения, пришёл бог, чем бы это ни было, и к которому он возвращается обратно.

Я веду аэрион, Ангус наблюдает за почвой. Мы движемся медленно, пытаясь обнаружить следы. Нечто, способное одним ударом наполовину оторвать голову человека, должно быть крупным и тяжёлым. Странно, кажется, что треугольник голубого неба уменьшается по мере того, как мы к нему приближаемся. Внезапно Ангус кричит: «Там! Там!»

Там, это источник, который я хорошо знаю, и куда приходят на водопой дикие животные. В косом свете фар видна масса знакомых следов, которые резко очерчены тенями. Да и кому другому они так знакомы, как не мне! Сначала я не верю, но они здесь, перед моими глазами, свежие следы огромного антропозавра, глубоко вдавленные в рыхлый грунт. Вода ещё продолжает заполнять самые свежие из них.

Я прыгаю на грунт и внимательно их изучаю вблизи. Видны две цепочки, одна более старая, следы в ней идут на север, другая более поздняя, в ней следы идут на юг. И, дублируя эти последние, видна кровь, человеческая кровь. Мы никогда не увидим Мери!

Мы возобновляем преследование и движемся так быстро, насколько можно лететь на уровне почвы. Бог это или антропозавр, но чудовище скоро почувствует ласку фульгуратора, стреляющего на полную мощность. Ангус на моей стороне, он приготовил оружие. Я ему объяснил в нескольких словах, что, по моему мнению, произошло. Живой антропозавр! Где же они могут прятаться? Я много раз облетел всю пустыню и ничего и ничего не увидел. Это не важно, я их обязательно найду, и тогда…