Тед Деккер - Тьма

Почему бы и нет? Почему ответ на молитвы не может явиться в виде сна? Что не в воле Аллаха? Карлос вовсе не мистик, но это не значит, что Бог не может являться Мухаммеду в видениях, в уединенной пещере. Если это оружие может нанести такой удар по врагам Его, то вполне понятно стремление Аллаха открыть людям истину, проникнуть в разум человеческий во время сна, в забытьи. То, что означенный Томас Хантер не только увидел этот сон, но и явился в Центр контроля заболеваний, знаменует действие Провидения.

Если говорить о возможностях получения такого вируса, то «Рейзон фармасетикаль» как нельзя лучше подходит в качестве продуцента. Карлос не встречался с Моникой де Рейзон, но слышал, что ее лаборатории подняли достижения русских на более высокий уровень. Карлос служил смерти, применяя грубую силу, но при этом интересовался и достижениями в области ядов и биологического оружия.

В ушах его как будто еще звучал тихий скрипучий голос Свенсона. Семью годами раньше с крыши «Хилтона» они любовались… — а способны ли они чем-то любоваться? — предположим, любовались они со Свенсоном ночным Каиром.

— Когда вам было шесть лет, отец ваш, компьютерный программист, консультировал ПЛО на Кипре, — сказал Свенсон. — Его выкрали агенты израильской Моссад. Больше его никто не видел.

— Вы неплохо осведомлены, — холодно заметил Карлос, не впервые удивившись тому, что этот человек знает то, о чем мало кто имеет представление.

— Неудивительно, что многие молодые люди настолько ожесточены. Однажды это ожесточение может побудить их к решительным действиям. Но ваше состояние эти слова передают лишь весьма приблизительно. Слишком слабо, я бы сказал.

Карлос проводил глазами сизый дымок, лениво покидающий кончик сигары Свенсона.

— Возможно, — неохотно проронил он.

— Из дома вы убежали в двенадцать, пятнадцать лет провели в тренировочных лагерях арабских террористов, включая два года в лагере Аль-Каиды. И, наконец, вам надоела эта мышиная возня. Ваши горизонты расширились, ориентиры сменились.

Карлосу чрезвычайно не нравился этот тип.

— Но годы обучения не прошли впустую. Говорят, что в рукопашной вам нет равных. Вы согласны? — Глубокая затяжка.

— Пусть обо мне судят другие, — отозвался Карлос.

Свенсон обозначил улыбку.

— Как вы думаете, что требуется для покорения мира?

— Выбор оружия.

— Вирус.

— Тоже оружие.

— Один лишь вирус… и к нему один антивирус.

Карлос подавил острое желание перерезать глотку этому мерзкому типу. И не потому, что Свенсон представлял для него опасность, а просто из-за сильнейшей антипатии, вызванной сочащейся из этого мерзавца злобой, его кривой усмешкой. Очень, очень не нравился ему этот человек…

— Один вирус, а против него одна вакцина… И один человек, который с умом их употребит. — Свенсон медленно повернулся к Карлосу. — И этот человек — я!

— Честно говоря, мне плевать на то, кто он, — охладил его Карлос. — Меня интересует судьба моего народа.

— Вашего народа… Отлично. Вопрос: чего вы хотите добиться для своего народа?

— Нет, вопрос ставится иначе: чего я добьюсь для своего народа? А ответ таков: я устраню его врагов.

— Если, разумеется, израильтяне не устранят вас раньше, — ответил взаимностью Свенсон.

Через три месяца они пришли к простому соглашению. Свенсон предложил Карлосу базу в Альпах, непредставимый прежде уровень информационного обеспечения и средства проведения биологического нападения. В качестве ответной услуги Карлос обязался выполнять силовые операции Свенсона.

Они оперировали в рамках широкого международного плана, вовлекавшего лидеров государств. За всю работу отвечал некий Арман Фортье, непосредственный начальник Свенсона. Карлос встречался с Фортье лишь дважды, но после каждой встречи все его сомнения улетучивались. Тщательно просчитывались все вообразимые ситуации, все возможные последствия применения вирусов с разными характеристиками. Главный приз — ядерные державы, к каждой применялся индивидуальный подход. Однажды историки оглянутся на прошлое и ужаснутся, увидев, сколько ясных сигналов они пропустили мимо ушей, прозевали, прошляпили. Больше всех потеряют, разумеется, Соединенные Штаты. За несколько недель мировая история претерпит коренные изменения. Страшно даже представить, какие…

И все же возможность вполне реальная. Если однажды утром сто миллионов американцев проснутся и узнают, что они заражены вирусом, от которого умрут через неделю-другую, и что лишь один человек на свете владеет средством для их спасения, то они не замедлят заплатить за исцеление любую цену.

Беспрецедентная власть.

И все, что нужно для достижения этой власти, — соответствующее оружие. Один вирус и одно средство против него.

Карлос глубоко вдохнул и выдул воздух между презрительно искривившихся губ. Американец на его пути. Томас Хантер. Согласно полученной им информации, Хантер прибудет в Бангкок через несколько часов. Через сутки Карлос будет знать все, что нужно.

Краткая молитва вознеслась к Аллаху, и «мерседес» свернул с шоссе.

Проснулся Том с ощущением, что сознание его окончательно раздвоилось. Кровать мягкая, удобная, маленькое оконце над ним пропускает в комнатку мягкий свет. Дом Рашели, дом Йохана. И пока что единственный дом, который он может считать своим в этом цветном лесу.

Он застонал, помотал головой, стараясь отогнать древнеисторические образы, выкарабкался из кровати. Комнатка маленькая, простая, но голубое и золотистое сияние дерева придают ей вид роскошный, парадный, неподобающий скромной спаленке.

Том медленно открыл дверь и тут же вспомнил предыдущий вечер. Он опустил руки в небольшой тазик с водой, стоявший возле двери, плеснул водой в лицо.

— Томас!

Он резко повернулся в сторону неожиданного окрика и встретился взглядом с улыбающимся Йоханом.

— Поиграем, Томас?

— Поиграем? Вообще-то мне стоило бы делом заняться. Определиться со своей деревней, например. — О том, что еще больше его беспокоил вопрос отношений с Рашель, Том решил не упоминать.

— Танис может тебе помочь с деревней. Отец ждет тебя.

— Твой отец? И Рашель?

Парень широко ухмыльнулся.

— Хочешь сестру мою увидеть?

— О, нет, нет… Не обязательно. Я только…

— Ну, она-то рвется тебя повидать. И отец, наверное, об этом с тобой потолковать хочет. Да, да, хочет, конечно. Здорово, да?

— Э-э… — Как это понимать? Это теперь дело всей деревни, что ли? — Я не совсем понимаю, как это там…

Улыбка Йохана расцветала все шире.

— Говорят, что ты упал и потерял память. Здорово, правда?

— Не сказал бы…

— Но если пойдешь со мной, будет здорово. Идем, идем! Наши ждут. — И он выбежал прочь.