Сергей Дубов - Находка

- А почему у меня дома, когда это все началось, тебя первого скрутило?

- Видно, я просто чувствительней. Это уж к дару нашему никак не относится. Мы ж по определению разные. Что-то у тебя лучше выходит, что-то у меня. И он невесело улыбнулся.

- Чего ж они от меня хотят?

- Известно чего. Ты ж для них курица, несущая золотые яйца. Сколько они уже ребят наших сгноили! Мы, похоже, последние остались с тобой. Но я этого так не оставлю. Поедем со мной, дадим этим гаврикам прикурить. У меня знаешь, какие мысли есть? Собственно чего мысли? Я тебе так скажу. Мы их - их же оружием. У меня здесь пару знакомых есть, там они нас не найдут. Сейчас приедем, я тебя введу в курс дела.

Папаша был человеком осанистым, я бы даже сказал хорошо и ладно сложенным. Несмотря на возраст, а ему, похоже, было лет под шестьдесят, походка и вид выдавали в нем человека военного. Как я и предполагал Папаша оказался отставным полковником служб <���деликатного характера>, но встретил Марка как генерала - с большим уважением и даже пиететом.

- Это наши молодые кадры, - весело пошутил Марк, непонятно к кому из нас обращаясь. - Можешь быть с ним полностью откровенным. - Это уже точно было про меня и обращалось к полковнику, а обращение Марка к полковнику на <���ты> сильно диссонировало с их разницей в возрасте и солидностью Папаши.

- Папаша у нас, можно сказать самый главный человек, и моя аптечка параллельно. Он блокирует мою аллергическую реакцию даже на него самого на клеточном уровне. Представляешь, что он с мозгами может делать?

- Давай, Папаш, что у тебя есть?

- Про тебя знали, когда ты еще только прилетел. Причем я так и не понял, на тебя наводку из Штатов прислали или тут уже сработали. Но мои люди сказали, что здесь точно с таможни в порту информация о тебе уже была.

- Значит, они меня вели прямо до твоего дома, Антон.

- Послушайте, я вообще ничего не понимаю. Кто они-то?

- Как кто? У них знаешь, какая служба безопасности. А ты думал эта британская контора что? СП? Совместная она-то конечно, только вот, с чем совместная? Ты подумай, там этих странных сколько работает. Вдумайся, какие возможности у этой организации. А нити, вслух и не говори, куда тянуться. Бабки и влияние, Антон, там такие, что когда они наберут силу, а это может произойти в любой момент, в мире так рванет, что мало никому не покажется. Я уж молчу про тех, что просто материалы чувствует, ну, в принципе, к каждому материалу, теоретически может быть парадоксальная чувствительность, вплоть до металлов или пластмасс, естественно, чем чаще материал встречается, тем больше вероятность, что к нему будет чувствительный человек. С этими ладно отслеживают что-нибудь вроде перемещения радиоактивных элементов. А вот как насчет тех, кто в голову лезет. И он покосился на Папашу. Есть ведь и такие, кто мысли читает, и такие, кто их создает. Причем очень, я тебе скажу, убедительно создает. Представь себе, что ты босс крупной компании, или очень влиятельный человек в политике, приходит к тебе господин прилично одетый, вы беседуете о чем-то не обязывающем, а потом ты спешно продаешь компанию с миллиардными активами другой компании, причем без всякого тендера, причем совершенно конкретной и за бесценок. Или вдруг происходит слияние, и твоя компания из миллиардера, превращается в огромный холдинг - мультимиллиардер и подгребает под себя весь рынок - сечешь, чем это пахнет? А теперь давай дальше двигаться: ты политик, достаточно крупный, может даже министр: дальше продолжать?

- Армагеддон какой-то.

- Я тебе, о чем и толкую.

- И что же с этим всем делать?

- Ну, кое-кто работает на нас. Может, я тебя еще с некоторыми познакомлю, один так вообще чувствует электронные коды. Представляешь, подходит к любому замку электронному и сразу шифр набирает. Уважаемый у нас человек. Хотя таких мало. Я когда их чувствую, обычно, просто на карандаш беру, а к нам избранные только попадают. Да и пообщаться толком не удается, меня сразу скручивает, разве что при Папаше, спасибо ему большое.

- В общем, обезвреживать их надо.

- Как?

- Ну, это не твоя забота, мы ловим, а остальное делают уже другие. В общем, ты с нами?

- Подождите, ребята, я что-то не пойму, а насколько законно то, что вы делаете?

- Законно? А вламываться в чужие квартиры законно? Да тебя используют, как ты не понимаешь! Вообще все, что твориться в этой стране на 90% незаконно, причем от низа до самого верха. Здесь специально пишут законы заведомо невыполнимые, это индустрия, заставляющая нарушать все: договоры, законы, обязательства, тайны. Как с этим бороться законно, может нам создать партию <���Экстрасенсы-мутанты за честные технологии в бизнесе и политике>? В общем, определяйся сейчас, с нами ты или против нас.

- Но все это хоть без насилия?

- Ишь ты, пацифист, какой нашелся. Смотря, что ты понимаешь под насилием? Наша задача проста как день, не допустить массового использования возможностей этих людей ни в каких целях, вот и все. В любом случае боли естественно никто причинять не собирается.

- Знаешь, я, наверное, предпочел бы нейтралитет. Все-таки эти методы не по мне.

- А ты уже в этом по уши, дружище. Так что деваться тебе некуда. Определяйся.

- Нет, я все-таки:..- но закончить я не успел. Ослепительная вспышка, оглушающий звук и какой-то запах разом поразили все мои органы чувств, и я провалился в небытие.

Сколько времени я пролежал без сознания я не знаю, но очнулся я в больничной палате, которая чем-то меня насторожила. Я оглянулся. В палате я был один, хотя коек было две. Из мебели, если это можно так назвать - только стол, почему-то привинченный к полу. Стульев не было, вешалок, холодильника, и что там еще должно быть, тоже не было. Вообще ничего не было кроме двух коек и стола. Кнопка была. Видимо вызова медсестры, плюс выключатель лампы намертво усаженной вместе с плафоном в стену. В общем, очень настораживающего ничего не было, и я даже не сразу понял, что же в палате совсем не так, и испугался, только когда глаза настроили фокус не на предметах в комнате, а дальше, за окно. Такие решетки, как эта - закрывающие всю площадь оконного проема, я видел только в психиатрической лечебнице и то по телевизору в какой-то передаче и еще в тюрьме, уже вживую, правда, к счастью, снаружи, но все равно впечатляюще, чтоб запомнить и яро не желать попасть ни туда, ни туда. Я рывком сел, а затем и поднялся на ноги. В два шага было преодолено расстояние до двери, но, и в этом я фактически уже не сомневался, дверь была заперта. Осталась только спасительная кнопка вызова медсестры. Я нажал на нее, потом подождал и нажал еще раз. Но ничего не произошло, ни через пять минут, ни через пятнадцать, ни через час. Ни своей одежды, ни часов я не обнаружил, одет при этом я был в ни то больничную, ни то в тюремную пижаму в полосочку, из чего я сделал вывод, что я все-таки в психушке. От этого за время пока я был один, я успел настолько отдаться ипохондрии, что минуты на электронных часах, висящих на улице у какого-то офисного здания, я считал по секундам. Где-то через полтора часа дверь открылась, но в палату вошли не огромные санитары с такими же огромными шприцами наперевес, а два небольших человека, один из которых был в сереньком пиджачке, а второй вообще непонятно в чем. Абсолютно безликие, такие же, как их одежда, они представились старшим лейтенантом и капитаном уголовного розыска, молча отдали мне одежду и попросили следовать за ними.