Герберт Циргибель - Иной мир

— Небольшая облачность, — пробормотал он, — мы не сможем видеть их долго. Жаль.

Нанга не слышала его. Сколько еще секунд? подумала она. Вдруг она услышала слово: «Старт!» В ту же секунду до ее ушей донеслись раскаты грома. Было похоже на дальнюю непогоду. Яркий столп огня возвестил о старте. Корпус корабля завибрировал. Было похоже на то, что он вовсе не хотел взлетать. Вой испускаемых газов усилился. «Йоханнес Кеплер» поднимался в воздух медленно и степенно, это сопровождалось жутким грохотом. Это словно Земля ревела и прилагала все усилия, чтобы запретить людям осуществить свои намерения. Но космический корабль все поднимался и поднимался в воздух, увлекая за собой огненный шлейф в белом сиянии. Через несколько секунд «Кеплер» медленно повернул на горизонтальную траекторию. Больше ничего не было слышно, лишь светящаяся точка наглядно сообщала далеко вокруг себя об удачном старте.

— Он хорошо летит, — сказал Вулько.

— Да, — подтвердила Нанга, которая с большим глазами следила за постоянно уменьшающейся точкой. За ее спиной жужжали камеры, в динамики сообщили об удачно произведенном старте. Нанга не думала о людях вокруг себя, иначе она бы услышала голос Бородатого, который громко крикнул: «Херувимы воспарили к небу — и смотри, ворота перед ними отворились!»

После мучительного ожидания вспышка сигнальных ламп показалась им освобождением. Они еще раз сделали глубокий вздох; из верхней части корабля в их кабины донеслось тонкое жужжание, которое быстро перешло в поющий тон. Этот звук исходил от гироскопа, юлы, которая удерживала корабль в выбранном положении. Поющий тон был слышно еще несколько секунд, затем запустились двигатели. Четверо почувствовали вибрацию обивки своих кабин. Усиливающийся грохот проглатывал любой другой звук. Они лежали в своих креслах из пенорезины словно в студне, Седрик и Генри Джефсон в одной кабине, напротив них Дамар и Массиму. Все старались сконцентрировать свои мысли на старте и расслабиться. Они знали, что «Кеплер» должен был плавно оторваться от земли. Только Джефсон время от времени смотрел на Седрика. Затем он выкрикнул что-то, что нельзя было разобрать в этом грохоте.

— Тихо! — приказал сверху Массиму через микрофон. В кабинах вспыхнул свет.

Над ними были встроены камеры. Теперь в центре их могли видеть на экране. Седрик закрыл глаза. Прощай, Земля, подумал он и захотел во все горло прокричать «До свидания!». Скоро они должны были взлететь. Грохот усиливался. Ему пришла в голову мысль, что старт может не удастся. Существовали сотни тысяч причин для дефекта, и это был бы не первый раз, когда старт не удался. Тогда Массиму или главный инженер в ЦУПе нажали бы на кнопку и взорвали бы чудо техники, на создание которого ушли годы. Лишь их выбросило бы из их кабин вверх и затем они бы спустились на Землю на парашютах. И к такой ситуации их тоже подготовили.

Инженерам не пришлось нажимать на аварийную кнопку. Вибрация уменьшилась, Седрик почувствовал легкое давление на свое тело, которое росло с каждой секундой. Они летели; энергия, которая устремляла их корабль вверх, была сильнее, чем сила притяжения Земли.

Давление, которое прижало всех четырех в кресло, все еще росло. Зато грохот двигателей усиливался; их скорость была быстрее звука.

— Мой комплимент вашей консервной банке, — сказал Джефсон, — если быть честным, во время старта я немного боялся. Значит, теперь мы летим. Очень удобно, как мне кажется, и нагрузка тоже безобидная.

— Расскажи анекдот, Генри, — сказал Массиму, — тогда пятнадцать минут пройдут быстрее.

— Ты так просто это говоришь. Черт знает почему, но голову ничего не приходит. Я думаю, что мы переживаем исторический момент. Моя жена сказала мне во время прощания, что нация гордится мной. Что вы скажете на это?

— Они завалят тебя бумагой, когда ты вернешься, — ответил Массиму.

— Надеюсь, среди них найдется парочка банкнот, — проворчал Джефсон.

Седрик вполуха слышал разговор своих спутников. В мыслях он вернулся на стартовую площадку. Он постарался представить перед глазами Нангу; странно, но у него это не получалось. Все, что было позади, удерживалось в его памяти схематично. Имена приходили ему на ум, имена без лиц: Вулько, профессор Шаган, Анне, жалкий, несчастный Андрей Гилько, место которого он занял, и совершенно неожиданно тот Гонорè Р. Седрик хотел было засмеяться при этом имени, но из этого получилась какая-то гримаса, и он подумал: Собственно, жаль, что он находится не в другой кабине. Следовало всех этих чудаков разом вывести на околоземную орбиту, это держало бы их фантазию на привязи, и они бы получили тогда более реальные представления о законах природы…

— На что ты всегда ловил рыбу на озере Нясиярви, Седрик? — поинтересовался Джефсон. — На крючок и червяка или на искусственную приманку?

— На блесну.

— В прошлом году я очень много раз ловил рыбу в Карибском море, но клевали только акулы. Вы не можете себе представить, как я боюсь этих бестий. Когда я тогда приземлился на воду, я особенно боялся акул. Я постоянно думал: Теперь ты удачно вернулся из космоса, ты герой и плаваешь здесь словно крыса в воде. Только представьте себе: Героя укусит в ногу акула.

Они постарались представить себе эту картинку, и засмеялись. Затем Дамар сказал: «Еще две минуты и мы выйдем на орбиту».

Теперь они молчали в ожидании предстоящей невесомости. Две минуты длились словно вечность. Каждый из них уже множество раз испытывал такие моменты, и каждый был готов к этой секунде. Все же все чувствовали себя как Седрик, который вдруг почувствовал, что беспрестанно куда-то. Было так, словно «Кеплер» вдруг превратился в лифт, который засасывало в глубину. Космический корабль почти вышел на расчетную орбиту, на секунду больше ничто не приводило его в движение. Теперь их полет действительно напоминал длительное падение вокруг изгиба Земля. Центробежная сила и гравитация уравновесились. Пока «Кеплер» в каждую долю секунду устремлялся от Земли, в ту же секунду их снова отбросила обратно сила тяжести, направленная внутрь. Из этого взаимоотношения вытекала их невесомость. Прошло несколько секунд, когда корабль снова толкнуло и он завибрировал. Их снова прижало в мягкие кресла. Но на этот раз прижимающее усилие продлилось всего несколько секунд. Последняя ступень ракетоносителя с сильной отдачей отделилась от них и при этом дала «Кеплеру» еще один последний толчок, который вывел его на окончательную орбиту вращения. Только сейчас они достигли цели первого этапа их полета.

Они остались лежать, чтобы привыкнуть к условиям невесомости. Чувство равновесия, желудок и прежде всего сердце должны были привыкнуть к новому состоянию. Джефсон, всегда расположенный к шуткам, крикнул с комическим пафосом: «Леди и джентльмены, сорок пятый этаж, отделение детских игрушек! Кто-нибудь хочет выйти и купить маленького золотого ангелочка?»