Александр Казанцев - Нет без фантазии наук !

Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

НЕТ БЕЗ ФАНТАЗИИ НАУК!

Вступительная статья

Фантастика... Какое притягательное слово!

Впрочем, одним она кажется пищей для ума, другим - развлечением или отвлечением от действительности, третьим - второстепенной литературой, чтивом. Надо ли спорить с этими, последними? Достаточно напомнить им, как часто классики мировой литературы обращались к фантастике как к приему чтобы полнее, глубже, выразительнее воплотить свои замыслы, сделать произведение доходчивее.

Легче всего противникам жанра восклицать о неправомерности отнесения к жанру фантастики таких мировых шедевров, как "Шагреневая кожа" Оноре де Бальзака, "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда, "Нос" Н. В. Гоголя или его же "Портрет". В основе всех этих произведений лежит явно н е в о з м о ж н о е, а н т и н а у ч н о е, как теперь принято говорить, д о п у щ е н и е, но оно окружено такими реалистическими деталями, что начинает выглядеть достоверно. Писатель с помощью примененного им литературного приема с особой яркостью рисует задуманный образ героя, через увеличительное стекло вымысла показывает изображенный им мир.

Аналогичный прием "ожившего изображения" использован американским фантастом Рэем Брэдбери в рассказе "Вельд": увлеченные телевизором дети, любуясь в комнате дикими львами, вдруг в ужасе видят, как могучие хищники сходят с экрана... Казалось бы, описано безусловно невероятное событие, не имеющее ничего общего с действительностью. Но стоит вдуматься в смысл этого рассказа!.. Ожившее изображение - символ. На самом деле телеизображения не оживают, но... Они способны убивать! Чрезмерное увлечение американских детей телевидением в конечном счете может привести их к гибели, не менее страшной, чем от оживших львов: в Америке, о которой пишет Брэдбери, экран оболванивает, оглушает, отбивает охоту к чтению, лишает людей возможности приобщиться к подлинной культуре, лишает интеллекта...

Как видим, даже такая невероятная фантастика несет в себе вполне реальные - существующие - черты современности. Такие черты передавали с помощью фантастического приема Бальзак, Уайльд, Гоголь, Достоевский, Куприн... Чернышевский в романе "Что делать?", в главах, посвященных снам Веры Павловны, поднял современную ему литературу до высот социальной утопии.

Утопия - один из глубоких, полных философского осмысления видов фантастики. Беря свое начало в веках далекого прошлого, она позволяла еще древнегреческим философам - таким, как Платон, - высказывать свои мысли, описывая воображаемые страны с утопическим общественным устройством. Томас Мор, правомерно называемый совестью английского народа, в своем философском трактате назвал вымышленную им страну "Утопией", воспользовавшись древним греческим словом, которое в переводе звучит как "Нигдейя" - то есть страна, которой нигде нет на Земле. Описывая эту страну, философ показывал справедливое, по его мнению, устройство общества. Таков и "Город Солнца", написанный в темнице "вечным узником" Томмазо Кампанеллой, и "Новая Атлантида" Фрэнсиса Бэкона, и произведения других писателей, прибегавших к подобным приемам для воплощения своих замыслов.

Мы привыкли к классическим произведениям мировой литературы, и нам и в голову не приходит, что, скажем, знаменитое произведение Джонатана Свифта о путешествии Гулливера и об острове лапутян, летающем над Землей, - бесспорная фантастика, служащая в данном случае сатирическим целям. Однако сколь бы ни были невероятными допущения Свифта о существовании стран, населенных то лилипутами, то великанами, то разумными лошадьми, как бы ярко ни воспроизводились в этих странах черты современного Свифту общества, рассмотренные через фантастический телескоп, в его произведениях проглядывают сейчас черты подлинной н а у ч н о й ф а н т а с т и к и. Так, Свифт сумел предсказать существование у Марса двух спутников - об этом астрономы его времени и не подозревали! А современные инженеры подсчитали, что идея летающей "Лапутии"... осуществима! Пропущенный по проводам электрический ток, взаимодействуя с магнитным полем Земли, мог бы на самом деле поддерживать остров лапутян в летающем состоянии. Однако у Свифта, надо думать, были иные задачи, решение которых сделало его произведение н е у в я д а ю щ и м.

Вспоминая о классиках, прибегающих к фантастике как к сатирическому приему, необходимо назвать и нашего Салтыкова-Щедрина с его городом Глуповым... Как видим, шедевры литературы не чужды фантастики, и фантастика отнюдь не заслуживает снобистского к себе отношения некоторых ревнителей изящной словесности. Говоря о корнях фантастики, надо иметь в виду и ее истоки: сказки и мифы. Сказания различных народов, творения Гомера, мифы и предания - все они не могли бы существовать без фантастики, привлеченной в их основу...

Правда, во времена, когда складывались эти сказки и мифы, доказательства описанным в них чудесам не требовалось. Они принимались на веру, поскольку вера для людей давнего времени была необходима для осмысления жизни и действительности. Эта привычная вера позволяла придавать сказкам и мифам ту достоверность, которая в наше время требует совершенно иных приемов.

Сказка существует, будет существовать, имеет все права на существование. И отнюдь не обязательно населять ее королями и принцессами, халифами или джиннами. Современная наука внедряется в сказку - вернее, сказка привлекает элементы науки, ее термины для создания необыкновенной обстановки, позволяющей автору решать свои задачи.

Научная сказка, фантастика любых допущений, разумеется, находит место в общем потоке художественной литературы: фантастическая литература - вид художественной литературы.

Однако, исследуя этот вид литературы, нужно выделить из него ф а н т а с м а г о р и ю - те произведения, где ничем не ограниченный вымысел не содержит никакой другой цели, кроме изображения "занимательного невероятного", зачастую отвлекающего читателя от неприглядной, опостылевшей ему действительности, уводящего в мир нереальный, создаваемый, к примеру, перенесением героев в космос, на вымышленные планеты, в условия невообразимых приключений, звездных войн, космических ужасов...

На Западе даже появилась своеобразная область фантастики, получившая название "Космическая опера". В ней "оперная условность" применяется относительно к воображаемым мирам, которым подчас приписываются земные средневековые или еще какие-либо иные особенности. Как правило, такие произведения не несут в себе иных задач, кроме развлекательных, но им отдавали дань и такие серьезные фантасты, пришедшие в литературу из науки, как Айзек Азимов.