Александр Казанцев - Поджигатель планеты (Пылающий остров - 2)

Она понимала, что надо победить сейчас волнение. В прошлый раз, на защите кандидатской диссертации, она едва справилась с собой, когда увидела за столом Ученого совета министра. У него был высокий лоб и зачесанные назад волосы. После защиты министр подошел к ней. Марина уже не волновалась, но тут смутилась. Стояла молчала. Еще подумала, что на нем удивительно маленькие сапоги, и, совсем растерявшись, спросила:

"Как вы находите, товарищ министр... сегодняшнюю погоду?"

Ничего глупее нельзя было придумать!

Она решила поправиться, чтобы выйти как-нибудь из этого ужасного положения:

"Я хотела спросить... Вы, кажется, впервые в нашем институте? - И, окончательно смутившись, пролепетала: - Как вы нашли мою диссертацию?"

Тогда министр сказал тихим, неторопливым, несколько глуховатым голосом:

"Нахожу скверной".

Сердце у Марины упало.

"Я никак не могу дождаться, - продолжал министр, - когда начнется настоящее лето. Не выберешь времени рыбу поудить".

"Как, вы бываете на рыбалке?"

"Первый раз я был, когда рыли котлованы для фундамента. - Министр помолчал. - Потом... потом, кажется, я был еще три-четыре раза, знакомился с лабораториями и работами".

"Ах да!" - прошептала Марина.

Они тогда стояли вот в этом же коридоре. И никто к ним не подходил, думая, наверно, что у них серьезный разговор.

"Диссертация ваша мне понравилась. Поэтому-то я и решил с вами поговорить".

На этот раз Марине удалось смолчать.

"На рыбалке я бываю два раза в лето, когда решается дифференциальное уравнение с тремя переменными: погодой, свободным временем и настроением".

Потом министр сказал "так", как бы поставив точку, и замолчал.

Больше она ни о чем спрашивать его не решилась. Она поняла наконец, что министр методично ответил на все ее вопросы, причем именно в том порядке, в каком они были заданы. Она робко взглянула на него и вдруг увидела, что у серьезного, всегда непроницаемого, как ей казалось, министра глаза ласково смеялись. И Марина почувствовала себя сразу по-другому. Теперь она могла уже внимательно и спокойно выслушать все, что он скажет ей.

"Вы посвятите свою дальнейшую работу, - говорил он ей, - во-первых, вопросу сверхпроводимости, который затронули сегодня лишь вскользь; во-вторых, связи этого явления с проблемой концентрации энергии. Это нужная проблема, которой у нас мало занимаются. Свяжитесь по этому вопросу с полковником Блиц... простите, с полковником Молнией. Иван Петрович недавно перевел свою фамилию на русский язык. Для поставленных им артиллерийских задач требуются огромные сосредоточения энергии. Но эта работа имеет и более широкое значение. Когда-то я был свидетелем демонстрации одного очень эффектного опыта... Давно это было... Я собственными глазами видел осуществленный сгусток энергии. Советская наука должна решить этот вопрос. Так, - снова поставил точку министр. - Задачу эту я выдвигал перед многими профессорами, но эти, с позволения сказать, ученые разводили руками..." По лицу министра скользнула лукавая усмешка.

"Да... Но смогу ли я?"

"Для связи с Молнией я дам вам направление в его секретную лабораторию. Но перед вами стоят пока чисто научные задачи. Для них потребуется революционное миросозерцание и восприимчивый ум. Пусть работа эта будет вашей диссертацией".

"Но ведь я уже защитила диссертацию! И потом: смогу ли я справиться с такой задачей?"

"Я думаю..."

"Достаточно ли моя подготовка?"

"...что эта диссертация будет вашей второй, то есть докторской".

"Как? Мне? На звание доктора?"

"На мой взгляд, чтобы справиться с такой задачей, вы найдете у себя все данные. Наконец, в том, что вы станете доктором, ничего удивительного я не вижу!.."

Раза два потом Марина приезжала к министру и стала называть его уже Василием Климентьевичем. Она рассказала о своем свидании с полковником Молнией и о намеченных ею путях решения задачи.

Вот и прошли два года... Диссертация готова.

Интересно, приедет ли Василий Климентьевич? Ведь он обещал.

Марине было двадцать пять лет. Глядя на нее, можно было ощутить перемены, которые произошли в наших женщинах за последние сто лет. В прошлом веке ее сверстницы, выйдя замуж лет в шестнадцать, обзавелись бы уже семьями и детьми и, достигнув зрелости, массировали бы у глаз морщинки, а двадцатипятилетняя "засидевшаяся" девица начала бы уже блекнуть и увядать.

Наша современница, соискательница степени доктора физики, была умнее, образованнее, начитаннее своих сверстниц из прошлого и все же оставалась юной. Иные условия воспитания, равный с мужчинами уровень развития, работа мысли и духовное богатство словно дали советским женщинам тот эликсир молодости, который их бабки тщетно пытались заменить румянами и тугими корсетами.

Марина была молода и хороша собой, но самой красивой и умной, самой изумительной и непостижимой считала Марину влюбленная в нее до обожания, смотрящая на мир ее глазами восемнадцатилетняя сестренка Надя.

Она нашла Марину в коридоре и помчалась ей навстречу, встряхивая мелкими кудряшками, розовощекая, пухленькая, с совершенно круглыми от переживаний чернильно-синими глазами.

Она подбежала, задохнувшись, и не могла ничего выговорить.

Марина ласково улыбнулась. Рядом с Надей она всегда чувствовала себя старшей, даже старой.

- Какой ужас, какой ужас, Мариночка! Говорят, сам министр Сергеев приехал! Ты волнуешься?

- Я? - усмехнулась Марина. - Нисколько.

Это было правдой. Марина забыла о волнении. Холодная решимость, которая обычно приходила позже, когда был уже взят экзаменационный билет, сделан первый шаг на сцене или первый ход на шахматной доске, решимость и холодная ясность владели ею.

- Ты узнала, что будет говорить оппонент? - беспокоилась Надя.

Марина пожала плечами:

- Наверно, скажет, что я заглянула в будущее.

Надя смотрела на нее счастливыми глазами, любовалась ею.

Пора было спускаться в нижний этаж. Взявшись за руки, сестры шли по мраморной лестнице. Их окружили молодые люди, научные сотрудники института, в отличие от сохраняющей юность Марины рано лысеющие и многие в очках. Марина здоровалась с ними, смеялась и радовала всех спокойствием. Она шепнула Наде:

- Смотри, кто идет! Это профессор Горский из Ленинграда.

- А кто рядом с ним?

- Кто-то незнакомый.

- А я знаю, - вмешался один из молодых людей, - это профессор Оксфордского университета Ленгфорд.

- Идут, идут! Тише!

- Кто это маленький, в очках?

- Посторонитесь, не видно!

- Профессор Цзе Сю-лян, а с ним рядом - доктор Джеран из Монгольского университета. Сзади доктор Мейлс из Гейдельбергского университета.

- Это прямо не защита диссертации, а международный конгресс!

- Звонят! Приглашают в аудиторию!