Кирилл Бенедиктов - Путь шута

Не успеваю я закончить тяжелый разговор с Гильермо, как двери распахиваются и в кабинете появляется майор Фаулер. Вид у него довольно свирепый. За спиной Лоэнгрина маячит огромный негр, похожий на голливудского актера, всю жизнь снимавшегося в роли второстепенных злодеев в фильмах класса «Б». Кажется, его зовут Джонсон. Похоже, это такой тонкий намек — в случае чего, парень, мой телохранитель возьмет тебя за руки и за ноги и порвет на две половинки… как разбойник Синид, промышлявший в горах к югу от Албании три тысячи лет тому назад. Все-таки классическое образование имеет свои плюсы: даже к самой неприятной ситуации всегда можно подобрать красивую аналогию из античной истории.

Я ожидаю, что Фаулер начнет кричать и брызгать слюной, но этот нордический блондин и впрямь хорошо умеет владеть собой.

— Вы отпустили его, — ледяным тоном произносит он. — Капитан, я обвиняю вас в саботаже.

Я пожимаю плечами.

— Он убежал, майор. Никто не ожидал от него такой прыти.

— У вас здесь база миротворцев или бордель? — презрительно спрашивает Лоэнгрин. — Отсюда можно так просто удрать? Ладно, объясняться будете в другом месте. Где материалы допроса?

Я вынимаю диск из диктофона и аккуратно кладу перед собой на стол. Фаулер не двигается с места, лишь едва заметно поводит плечом. Джонсон (он же разбойник Синид) делает шаг к столу, невероятным для такой туши текучим движением проскальзывает между стеной кабинета и неподвижным майором, протягивает огромную лапищу и хватает диск. Я готов поспорить, что это невозможно физически — диск очень маленький, чуть больше моего ногтя, а пальцы у Джонсона-Синида толстые, как баварские колбаски, но все получается как нельзя лучше. Он поворачивается с изяществом балетного танцора и протягивает диск Лоэнгрину.

— Там два часа разговоров, — предупреждаю я. — Запаситесь терпением, майор.

Фаулер смотрит на меня как на идиота. Видимо, пытается понять, серьезно я говорю или издеваюсь.

— Я не стану прослушивать его сейчас, — произносит он наконец. — Сейчас все самое главное расскажете мне вы. А это, — он подкидывает диск на ладони, — в любом случае будет пропущено через ридинг-программу.

А я и забыл, что небожители почти ничего не делают самостоятельно. Ридинг-программы способны за долю секунды проанализировать синхронную запись любой степени сложности и извлечь из нее самое важное, получить драгоценный сухой остаток, отыскать жемчужное зерно в навозной куче. Кроме того, ридинг-программы безошибочно распознают следы вмешательства в аутентичную запись — все эти вымарывания, лакуны, затертые или наложенные сверху дорожки. К счастью, в записи допроса Хачкая нет ничего такого, за что мне пришлось бы краснеть перед майором Фаулером. То, что она обрывается на том самом месте, где Ардиан просит его отпустить, досадно, но ненаказуемо.

— Итак, — повторяет Лоэнгрин, — что вам удалось вытянуть из этого парня, капитан?

В голосе его нет угрозы, одно только любопытство. Возможно, он не ожидал, что я так легко отдам ему запись допроса — не случайно же прихватил с собой своего Синида. С другой стороны, на месте Лоэнгрина я не стал бы обострять ситуацию. Игра, призом в которой служит «ящик Пандоры», неотвратимо приближается к эндшпилю; и тратить силы и время на разборки с бестолковыми миротворцами, которые даже тринадцатилетнего подростка не в состоянии удержать за решеткой, по меньшей мере неразумно. Я делаю вид, что обрадован сменой тона (на самом деле меня больше устроило бы, если бы он топал ногами и грозился сгноить меня в тюрьме, однако такого подарка от Лоэнгрина, похоже, не дождешься). Излагаю краткое содержание нашей с Ардианом беседы, играя роль все той же ридинг-программы. Фаулер терпеливо выслушивает до конца, потом спрашивает:

— С чего вы взяли, капитан, что парень не водил вас за нос?

Это странный вопрос. Каждый допрашиваемый пытается хоть в чем-то обмануть дознавателя — это аксиома. Я удивленно гляжу на Лоэнгрина.

— Вы уверены, что вытрясли из мальчишки имя его настоящего нанимателя, — терпеливо объясняет тот. — Василис Хризопулос по кличке Скандербег, так? А что, если это неправда?

— Майор, — говорю я, — в таких делах, понятно, никаких гарантий быть не может. Однако версия со Скандербегом представляется мне вполне правдоподобной…

— А мне — нет, — перебивает меня Фаулер. — Хризопулос — грек, православный. Более того, по нашим данным, он один из теневых лидеров Фронта освобождения Северной Греции. А Джеронимо Патрини, убийц которого вы так бездарно упустили, получил заказ на «ящик Пандоры» от людей самого Хаддара, фанатичного мусульманина и врага православных.

— Уверены? — спрашиваю я, воспользовавшись крохотной паузой.

Фаулер снисходительно усмехается.

— Так считал покойный майор Шараби. А сигурими в подобных вопросах ошибается крайне редко.

Что верно, то верно. Сигурими, как мы полагаем, контролируют потоки контрабанды и наркотрафика с территории доброго десятка стран; неудивительно, что их информаторы знают почти все. Я глубокомысленно киваю. Объяснять Лоэнгрину, что я уже давно отработал этот след, излишне. Албания — это страна, где все обманывают всех. Хаддар действительно нанял синьора Патрини, что не помешало людям Скандербега перехватить заказ, кинуть Хаддара и расправиться с итальянским контрабандистом руками киллера-подростка. К сожалению (а может, к счастью), сотрудник спецкомитета по борьбе с терроризмом в такое вряд ли поверит — для него все зло мира сконцентрировано в мусульманских террористах-фанатиках. Представить себе, что великий и ужасный Хаддар, палач Приштины (кстати, он действительно угробил там три тысячи сербов, частично — собственными руками), оказался в ситуации вора, у которого другой вор украл дубинку, Фаулер просто не в состоянии.

— Возможно, кстати, люди Хаддара используют его втемную, — добавляет Лоэнгрин.

— Каким образом? Что интересного он может сообщить Хаддару?

— Его могли перевербовать. Он же наемный убийца, не так ли? Представьте, что его наняли, чтобы он убил своего босса. Если «ящик» и вправду у Скандербега, это дает людям Хаддара прекрасную возможность восстановить справедливость.

Лоэнгрин, безусловно, неприятный тип, но мозги у него варят здорово. Такая простая идея почему-то не приходила мне в голову. Я вспоминаю странное чувство, которое не давало мне покоя во время допроса: будто бы Хачкай скрывает от меня нечто очень и очень важное. Черт возьми, а что, если Фаулер прав?

И что, если сейчас он спешит в Тирану не ради того, чтобы выполнить нашу с ним договоренность, а чтобы убить Скандербега и выполнить заказ Хаддара?

С моим лицом, как видно, что-то происходит, потому что взгляд Лоэнгрина становится снисходительным.