Дамиен Бродерик - Игроки Господа

… Поток стремительных тварей: до блеска отполированные консервные банки на тонких паучьих ножках, сегментированные змеи, под цвет пыли, роботы размером с мышь, и кошку, и собаку, и парочка строительных экскаваторов. Некоторые бросились направо, некоторые налево, кто-то помчался к стене и вскарабкался на потолок. Остальные же нацелились прямо на меня.

Я не мог шевельнуться. Мой живот все еще не отошел от приступа истерического смеха, глаза слезились. Я вытер их тыльной стороной ладони и припал к полу. Но твари уже остановились. Выстроившиеся полукругом роботы, очаровательно разнящиеся по форме и размеру, созерцали меня своими фасетчатыми сенсорами, помахивали антеннами, мелькали змеиными язычками, наверное, пробуя из воздуха на вкус моих феромоны и зловония. Одна из тварей громко и отчетливо произнесла:

— Безвредно.

Я остался на месте, готовый к бешеной атаке или быстрому отступлению.

— Рассредоточиться, — раздался женский голос.

Агрегаты не пошевелились, однако по их рядам пронеслась волна торопливой активности. Языки спрятались, усики расслабились. Я всмотрелся в пятно желтого света и увидел женщину лет тридцати, незаметно вошедшую в помещение.

— И кто же ты такой, юноша? — спросила она, беззаботно приближаясь ко мне, словно я не мог представлять никакой опасности. Практичные туфли, короткая стрижка, ничего не добавлявшая и не убавлявшая от ее внешности. Широкие каблуки звонко цокали в воцарившейся тишине. Ее карие глаза изучили меня, но не обнаружили ничего примечательного. — Мальчик, ради Бога, расслабься! Я спросила, как тебя зовут, — ее акцент оказалось непросто охарактеризовать. Похоже на европейца из высшего общества, много лет прожившего на Западном побережье США.

Я прочистил горло и протянул руку:

— Зайбэк. Август Зайбэк. Женщину передернуло.

— Не смешно, — она не подала мне руки. Уголки ее рта поползли вниз. — Кто ты такой и как ты сюда попал?

Я выпрямился:

— Я сказал вам свое имя. А кто вы такая?

— А я сказала, что не верю тебе, ты, дерзкий мальчишка. Как тебе отлично известно, я — Рут, — если она ожидала изумленной реакции, то явно ошиблась. Я продолжал сверлить ее глазами. Женщина слегка нахмурилась: — Рут Зайбэк.

— О, — я уставился в пол, покачал головой. — О. Женщина отвернулась от меня и с небрежной злобой

бросила:

— Возьмите его, детки. Только без шума.

Умопомрачительно быстро аксминстерская [7] Аксминстер — маленький городок в восточной части Девона, Англия, славящийся своими коврами с великолепными узорами. змея свернулась в клубок, затем бросилась на меня. Я отшатнулся, но ее голова уже проникла мне в рот. Тварь, конвульсивно подергиваясь, обвила мой подбородок, шею, плечи — не сильно, но крепко. Я закашлялся, отчаянно втянул носом воздух. Ощутил, как закрываются носовые проходы, прекращается доступ кислорода. Попытался вцепиться в робота руками, но на них уже повисла дюжина лязгающих механизмов размером и весом с крысу. Я покачнулся — и только этого и ждавший экскаватор захватил мою ногу своим ковшом, чуть подавшись назад. Я впал в ярость, мне было вовсе не до смеха. Что-то цапнуло меня за правую лодыжку. С хрипом всасывая воздух, я пнул тварь; в ответ она прицепилась ко мне и скользнула в ботинок. Когда моя нога снова опустилась на пол, ботинок рванулся вперед, словно я ехал на коньках.

Тридцатилетняя женщина с невероятным именем уже была на полпути к лифту, ее короткие волосы стояли дыбом, твидовая юбка библиотекарши слегка покачивалась. Она не оглядывалась. Робозверинец тащил меня за ней — одна нога едет сама, другая зажата в катящемся ковше. Мне на глаза наворачивались слезы ярости и отчаяния. Мы вошли в лифт, остаток роботов втянулся внутрь, аккуратно выстроившись вокруг нас, словно исполняя цирковой трюк.

— Домой, — приказала Рут Зайбэк.

Наверное, это было даже хорошо, что роботы держали меня, иначе я бы упал. Лифтовая кабина резко скользнула влево.

Меня поместили в удобное кожаное кресло цвета сливочного масла, в симпатичной, довольно нейтральной гостиной в апартаментах Рут — или как это там называлось. Невидимое устройство играло что-то скачущее и бессвязное авторства… эээ… Алана Берга [8] Берг, Алан (Alan Berg) (1934—1984) — ведущий либерального радио-ток-шоу на еврейской радиостанции в Денвере. — я узнал его благодаря репертуару Ицхака. Змея убралась из моего рта, оставив язык и губы высохшими, покрытыми какими-то волокнами. Я попробовал выплюнуть их, однако меня неправильно поняли.

— Со мной эти дурные привычки не проходят, молодой человек.

— Воды, — попросил я. — Пожалуйста?

Большая часть машин скрылась, но я оставался обездвиженным — ноги сцеплены друг с другом, руки крепко прижаты к мягкой коже кресла. Рут кивнула, и моя правая рука оказалась на свободе. Я достал носовой платок, высморкался, прокашлялся.

— Принесите ему чего-нибудь попить.

В конечности болтавшейся поблизости высокой тощей штуки мгновенно оказался высокий тощий стакан искрящейся минеральной воды. Я сделал большой глоток. Пузыри газа ударили мне в нос. Я поперхнулся и снова закашлялся, поставил стакан.

— Ты ел? Я как раз собиралась пообедать. Можешь составить мне компанию. Отпустите его.

Я растер лодыжки, осторожно встал. Открытые стеклянные двери вели в просторную комнату, где был стол, на котором красовались желтые и голубые цветы в хрустальной вазе, графин с белым вином, свежий салат из морепродуктов в огромной деревянной чаше и прикрытая тарелка, испускавшая ароматный пар. Торопливые твари достали второй набор столовых приборов и разместили на дальнем конце стола, рядом с салфеткой в слегка потускневшем серебряном кольце. Я понял, что действительно ужасно проголодался, если это, конечно, не являлось последствиями пережитого испуга. Ненавижу начинать день, хорошенько предварительно не позавтракав.

— Спасибо, нет, — ответил я. — Я завтракал всего пару… Стул выдвинулся сам собой. Рут кивнула мне на него:

— Сядь. Я не собираюсь есть одна, пока ты здесь, а деть тебя больше некуда. Что ты имеешь в виду под «только что позавтракал»? Уже за полдень, ты что, один из этих лежебок, которые тратят на лень лучшие годы своей жизни? Положите ему салата и парного риса.

Я заглянул в чашу, выстланную складчатыми листьями салата, вмещавшими в себя холм из очищенных королевских крабов, кубиков омара и чего-то, напоминавшего кусочки белой рыбы, с мелко нарезанными помидорами. Пахло французским соусом. Суетливая, скользкая еда лежала на тарелке прямо передо мной. Мой стакан был полон бледно-золотистого шардонэ. Держа вилку, точно регулировщик — палочку, Рут всем своим видом демонстрировала, что ждет только меня. Я подумал, не помолиться ли — просто чтобы посмотреть на ее реакцию — однако отказался от этой мысли. Насколько я понимал, она сама была Богом.