Дамиен Бродерик - Игроки Господа

Потом бросила мимолетный взгляд на передний столик. Эмбер последовал ее примеру, кивнул. Она шутливо спросила:

— Ведь мы встретились здесь… по чистой случайности!

— Так не бывает, и ты, моя дорогая, прекрасно это знаешь.

— Значит, нам суждено было здесь встретиться, рано или поздно?

— Полагаю, что так. Я часто ощущаю себя обычной шахматной фигуркой, а вовсе не Игроком Соглашения. Знаешь, «судьба, что предрекает наш конец…»

— «… очерчивает его в соответствии с нашей волей». Эмбер, такая точка зрения, — начала Лун, вечная ученица, — была провозглашена еретической в Соглашении, в avant la lettre [1] Первый оттиск (фр.) , — не то чтобы ее беспокоил этот вопрос, ведь Соглашение было придумано в 1271 году Фомой Аквинским, на Парижском собрании капитула Ассамблеи, задолго до того, как только зарождавшиеся в то время физические и математические науки Метрического Ренессанса достаточно окрепли, чтобы продемонстрировать всю несостоятельность его теологического аппарата. Тем не менее, традиции остались и периодически находили себе применение.

Эмбер пожал плечами.

Этой ночью она ждала соратника по оружию, зависела от него. Лун слегка вздрогнула.

Мягким, бархатным голосом Томас произнес:

— Босс хочет вас на сцене, мисс Лун. Удачи.

— Благодарю.

Она поставила стакан на стойку, прошла между столиками. Помещение было не слишком большим, и микрофон ей не требовался. Днем Лун удалось выделить минутку и ознакомить музыкантов со своим репертуаром; теперь они кивнули ей, бесцеремонно, но дружелюбно. Они знали себе цену, хотя трубач питал излишнюю любовь к соло. Отупевшие после рабочего дня бизнесмены устало таращились на Лун. Деформер уставился на нее с плохо скрываемой неприязнью. Она кивнула дирижеру, начала с Дилана, прошлась по Тому Уэйтсу и закончила жалобной, чистой «I Drove All Night» Роя Орбисона, которая разбудила работяг и заставила одержимо подпевать.

— Неплохо, крошка! — заметил неопрятный менеджер, пытаясь облапать Лун. Слегка вспотевшая и довольная собой, с пересохшим горлом, девушка решила не оскорблять его. Она уже сделала все необходимое, дабы привлечь к себе нужное количество внимания. Умело уклонилась от настойчивой руки, улыбнулась, пожала плечами.

— Как бы там ни было — да, — сказал он, отодвигаясь, — место за тобой.

— Спасибо, мистер Роджерсон.

— И никакой выпивки с посетителями.

— О, так вы собираетесь заплатить мне за сегодня?

Он нахмурился, скосил глаза в сторону:

— Э нет, сегодня делай, что в голову взбредет, детка. Только если захочешь трахнуть какого-нибудь красавчика, займись этим снаружи на аллее, а не здесь. Это уважаемое митранское заведение.

Лун наградила его ослепительной улыбкой:

— Спасибо за работу, мистер Роджерсон! Я приду завтра, ровно в девять! — достаточно было осознавать, что она больше никогда в жизни не увидит ни это оплывшее лицо, ни мерзкий сопряженный мир.

К тому моменту, когда Лун вернулась в бар, слегка отшатнувшись от деспойлерского столика, Эмбер Зайбэк нашел им столик и принес туда ее коктейль.

— Ты восхитительна, — сообщил он.

— Я знаю, спасибо, — «Астория» не вполне соответствовала сингапурским стандартам, однако Томас сделал все, что мог. Люди бросали на них неприятные взгляды, хотя музыканты тоже принялись за выпивку. — Значит, мы собираемся убить эту тварь из первого ряда?

— Я думал, ты в курсе.

— Отнюдь. Полагаю, это импровизация. Ситуационная. Атмосфера грязновата.

— Не думаю, что это произойдет здесь.

— Владелец порекомендовал мне выводить своих красавчиков на аллею. Может, это намек? Присоединишься?

— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия. Но давай сперва прикончим напитки.

— Конечно. Иногда я работаю в паре с Мэйбиллин Зайбэк. Твоей сестрой, надо полагать.

Он пожал плечами:

— Одной из.

Она испытала вспышку внезапной зависти:

— Большая семья.

Как говорится в старинной семейной загадке: десяток братьев и сестер, причем расклад таков: полдюжины бесстрашных дев, четверка мужиков. Да, больше, чем обычно, в наши дни, по одному на каждый месяц в году. У мамы с папой была куча свободного времени.

У Лун в сознании словно зажглась лампочка. Или зазвонил колокольчик. Она обнаружила, что бормочет другой детский стишок-запоминалку про месяцы и выходные:

— Тридцать три дня, угольки в золе — в июне, июле и сентябре, — тут она с улыбкой кивнула Эмберу, и тот улыбнулся в ответ. — Зимой и летом по дню прибавим. И 29 февраля раз в четыре года поставим.

Эмбер широко ухмыльнулся:

— Именно. Вынужден заключить, что они планировали наши дни рождения с удивительной выдержкой. А у тебя?

«У меня — что? Ах, семья!»

— Увы, я единственный ребенок, — сказала Лун. — Я потеряла всякую связь с родителями, когда меня приняли в Ассамблею.

— Неплохая компания, эта Ассамблея. Слегка заезженные, может быть. Ты принесла им глоток свежего воздуха.

— Эмбер, я не настолько молода. Но все равно спасибо. Не пора ли нам идти?

— Как прикажете, — он подставил локоть, ее рука легко скользнула на предложенное место, и они двинулись по направлению к витой лестнице, вызвав еще больше похотливых взглядов и шепотков. Быть может, никто не любит певцов — но тогда зачем платить столько денег за возможность сидеть здесь и выпивать? Они вышли через задний ход к аллее и на полминуты замерли, благопристойно держась за руки, изучая небо, булыжную мостовую, загаженную кирпичную стену фабрики. Здоровенный мужчина в костюме банковского менеджера выскочил из той же двери и бросился за ними вслед.

— Грязная черная шлюха! — крикнул он и попытался ударить Лун.

Несмотря на невнятную речь, нападающий оказался совершенно трезвым, поэтому, когда девушка уклонилась от его пьяного кулака, тот оказался совсем не там, где она ожидала, и врезался ей в челюсть.

— Ты, членосос дерьмоголовый! — заорал мужчина на Эмбера.

Как в тумане, Лун наблюдала за размытой, вытянутой рукой Эмбера. Маленькое оружие стреляло почти бесшумно, и деформер упал на камни, лишившись половины головы.

— Вот дерьмо! — сказал Эмбер. — Извини, я стормозил. Не надо было пить.

— Забудь, — ответила Лун. — Бери мерзавца за ноги, я найду точку нексуса, — она обратилась к операционной системе «Schwelle» [2] Порог (нем.) , и открылся проход. Со звуком, какой, наверное, раздается, когда трейлер врезается в пожарный гидрант, на них обрушилась вода, водоворот черноты на темной аллее. Их захлестнуло, опрокинуло на землю, вода, шипевшая и пенившаяся на камнях, вырвала из рук труп и швырнула на фабричную стену. Лун, захлебнувшаяся и насквозь мокрая, выкрикнула команду. «Schwelle» закрылся, шум мгновенно стих. Вода плескалась по аллее, шлепала по стенам, просачивалась на соседние улочки и в водосточные канавы. Кто-то кричал. Над клубом вспыхнул свет.