Дамиен Бродерик - Игроки Господа

— Не-а, — она забрала мои вещи в соседнюю комнату и, судя по звукам, засунула их в сушилку. Я слышал, как она вращается. — Мои отец с матерью мертвы. Дрэмен и Анжелина Зайбэк, — Мэйбиллин вернулась в комнату с раскрытым ртом. — Перед тем, как у тебя случится припадок, хочу сообщить, что хотя, знаю, ты считаешь эти новости невероятными, отвратительными, невыносимыми, жестокими и необычными, такое случается. Мама с папой погибли в авиакатастрофе четыре года назад. Им было всего… Отцу не исполнилось и сорока. И если ты говоришь правду, значит, ты моя сестра, что тоже крайне неправдоподобно, потому что у меня в жизни не было чертовой старшей сестры. Не только тебя — ни Рут, ни психованной Аврил, ни Тельмы с Луизой. Я всего лишь надеюсь, что Лун не является членом нашей счастливой дружной семейки.

В процессе своего монолога я рассматривал комнату, но краем глаза видел, что Мэйбиллин пришла от моих предположений в ужас. Чем, в свою очередь, шокировала меня: я не предполагал, что ее можно напугать. Наверное, трахнуть овощ из летающей тарелки — меньший грех, нежели совершить инцест.

— Определенно нет! — фыркнула Мэйбиллин. — Лун — из совершенно другой части Соглашения. Ты уже закончил с этим полотенцем?

Вообще-то нет, но я перекинул его ей. В одних трусах прошелся по персидскому ковру с великолепными оленями и царственными львами и уселся в старомодное удобное плюшевое кресло у огня. Мэйбиллин села напротив, стянула свои резиновые сапоги, чтобы погреть ноги, помешала дрова кочергой. Полетели искры. Из другой, темной комнаты вальяжно появился несуразный пятнистый кот, половину правого уха которого давным-давно кто-то откусил, окинул меня пренебрежительным взглядом, уселся у камина и начал умываться.

Вы должны понять, что мне приходилось бороться с всеобъемлющим отрицанием действительности. Индустриальным отрицанием истерического познавательного диссонанса. Мои внутренние часы говорили, что еще нет и полудня, то есть все это безумие вместилось в неполные двенадцать часов, прошедшие с тех пор, как я поднялся наверх, чтобы узнать, что вызвало у бедной внучатой тетушки Тэнзи ночные приступы альцгеймерских галлюцинаций. На самом деле, считанные часы минули с того момента, как я вперед ногами свалился сквозь зеркало в Страну чудес. По всем правилам, я должен был скрючиться, повизгивая, в углу. Должен был кричать и огрызаться на команду психиатров, запеленутый в смирительную рубашку, ожидая, когда же меня наконец накачают «ларгактилом». Или стукнут каменным мечом, что бы это ни значило. Я же уселся в удобное кресло, протянул руку к коту и испытал большое удовольствие и удовлетворение, когда этот запаршивевший старикан по-королевски наклонил голову и позволил мне почесать его седеющую макушку.

— Это Когтяра, — сказала Мэйбиллин.

По странному совпадению, именно в этот момент животное отпрянуло и, выпустив из правой лапы зловещие когти, принялось изящно чистить их с едва слышным скрежетом.

— Более формально — Коготь, — добавила женщина.

— Ага. Потрясающе. А теперь не уделишь ли ты минутку и не ответишь ли на парочку моих чертовых…

Высокий, но прокуренный, буквально источающий пары виски голосок, какой мог бы принадлежать престарелому гному, произнес:

— Абсолютно никаких манер, Мэй, — тут котяра с неодобрением покачал головой, — принеси-ка мне вкусный обед.

Я пулей вылетел из кресла, вцепившись в его твердую спинку, словно ища поддержки, нагнулся, сгреб свои ботинки и несколькими прыжками добрался до сушилки в кладовке, бормоча при этом:

— Да пропади оно пропадом!

Когда я рванул на себя дверцу, сушилка выключилась, обдав меня волной теплого, ароматного воздуха. Я натянул горячую, немного влажную одежду и заметался в поисках выхода. В гостиной раздался звук рвущегося холста. Из кладовки можно было попасть только в лишенную окон ванную. Я услышал грубый, нечувственный голос Мэйбиллин:

— Рут, что все это, черт побери, означает? У меня тут этот молодой увалень, он называет себя Августом Зай-бэком, а мы обе знаем, что он им быть не может. Заткнись, Когтяра, поешь на кухне, как всегда, из своей миски, — другой женский голос произнес что-то, чего я не смог разобрать, и Мэйбиллин завопила в ответ: — Прошлой ночью он ошивался в одном из сборных нексусов! Я дежурила вместе с Лун, — тут Рут вставила что-то насчет зеленого луча, и Мэйбиллин яростно взорвалась: — Конечно, идиотка, ты что, принимаешь мусорщика за…

Я осторожно высунул голову из кладовки и увидел оранжевую спину Мэйбиллин, а лицом к нам обоим стояла Рут, в своем домашнем окружении из странных маленьких машин и пыли. Она явно попала в самый эпицентр взрыва. Я завязал шнурки на ботинках и в панике принялся искать выход. Ничего. Конечно, если умеешь открывать окна в пространстве-времени, можно позволить себе обойтись без дверей.

Когтяра взглянул на меня:

— Ты в полном дерьме, малыш. Будь я на твоем месте, я бы постарался подлизаться. Или загрызть насмерть.

Мне стало стыдно. Я позволил этим лунатикам вертеть мной туда-сюда только из-за того, что они разбирались в происходящем, а я нет. Не самый лучший повод разрешать им командовать. Да и вообще, судя по их словам, сейчас они блуждали точно в таких же потемках, как и я. Сделав глубоких вдох, я пересек комнату и твердо заявил:

— Я хочу кое-что сказать.

Они меня проигнорировали. Рут отрывисто говорила:

— … Полагаю, этот кретин Джулс разыгрывает в своем мире какую-то теорию Судного дня. Я понятия не имею, зачем он отправил к тебе мальчика.

— Он не отправляв. — я повысил голос. Когтяра заинтересованно посмотрел на меня — единственный из всех присутствующих.

— Ты послала его к Аврил, что это за глупости, Рут?

— Ну ладно, ладно! Я должна была что-то сделать. Он чуть не сломал мне шею, — она обиженно потерла плечи длинными тонкими пальцами, и я вспомнил, что совсем недавно действительно использовал ее в качестве взлетной площадки для полета, как я надеялся, домой. После чего — плеск воды, пруд, порезанная рука, темнота. Рут снизошла до того, чтобы признать мое присутствие, удостоив меня раздраженным взглядом через плечо Мэйбиллин: — Я была очень сердита. И подумала, что Аврил разберется с этим негодником лучше, чем Джулс. Тот бы наверняка лопнул со смеха.

Я очень громко сказал:

— С какой стати Аврил знать об этом? Ее не было в ванной. А Мэйбиллин была. Вместе с Лун — все с крайним изумлением воззрились на меня, включая кота. Мне наконец-то удалось самоутвердиться!

— Что ж, у нее есть связи с Интеллектом Древних, — отозвалась Рут, стоя посреди пылающих в камине бревен. Конечно, не в прямом смысле слова, как какой-нибудь Салем — обычная иллюзия, вызванная перекрыванием ее Schwelle и нашей реальности. — Да и кому разбираться с тобой, как не ей, ты, безрассудный озорник?