Джон Кристофер - Конец детства (сборник)

Утром Башня вздрогнула, этот непредвиденный толчок вызвал сдвиги и разрывы почвы в радиусе десяти километров от Башни, и в результате лопнул газопровод на трассе Брянск — Смоленск и оказалась поврежденной железная дорога Жуковка — Брянск.

Ивашура все утро занимался ликвидацией аварий. Железнодорожный путь починили быстро, а справиться с газопроводом оказалось трудней: газ вспыхнул и образовался огненный факел высотой несколько десятков метров. Вызванные аварийные бригады района не смогли утихомирить огненную стихию, пришлось вызвать спецкоманды газового хозяйства области. Лишь к полудню факел потушили и газовые трубы в местах разрыва заключили в надежные бандажи, не допускающие утечки.

Ивашура вернулся в штаб и узнал, что вечером прибывает обещанная Старостиным правительственная комиссия. Богаев, вздыхая, рассказал, какие разрушения вызвал в городе толчок, и передал просьбу Глазунова предупреждать население о толчках заранее.

— Этот толчок никто предвидеть не мог, — огрызнулся Ивашура. — С пульсацией он не связан. Передайте Глазунову: все, что можем, — сделаем.

Пока Ивашура знакомился с поступающей информацией от начальников групп, в штаб позвонили геофизики и сообщили, что у них двойное ЧП: один вездеход втянуло в Башню, а второй попал под струю “мертвого выброса”.

Ивашура немедленно вылетел к геофизикам, моля в душе, чтобы несчастные случаи оказались без жертв, но мольбы не помогли, на этот раз ЧП было серьезным.

Начальник группы геофизиков на свой страх и риск снарядил два вездехода для того, чтобы в непосредственной близости от Башни произвести наклонное бурение и взять образцы грунта до глубин в триста метров. Буровики — молодые сильные ребята, бывшие в составе группы, согласились на рискованную работу, требующую сноровки, быстроты и ювелирной точности, и взялись пробурить наклонную скважину к подземному цоколю Башни за двое суток до начала очередной пульсации.

Они успели установить универсальную буровую вышку и смонтировать оборудование в километре от стены Башни, на границе “зоны ужасов”, как вдруг заорал паук, потом другой. Начальник группы имел достаточный опыт работы вблизи Башни, поэтому дал команду покинуть вездеход, отойти от вышки и лечь на землю. Ослушаться его не посмели, и это предотвратило трагедию. Участок стены Башни беззвучно провалился внутрь на площади не менее чем в пять тысяч квадратных метров, раздался свистящий, режущий слух всхлип, и все, что стояло и лежало на полосе от этого места на протяжении километра, в том числе и вышка и вездеход, оказалось втянутым в Башню.

Не успели люди прийти в себя, как снова закричали пауки. На этот раз тревогу вызвал “мертвый выброс”: черная струя накрыла оставшийся вездеход и коснулась начальника группы, чудом миновав остальных.

Начальник умер, не приходя в сознание, по дороге в лагерь. Ноги у него до колен стали металлическими, сохранив форму, данную им природой…

У тела начальника группы суетились растерянные врачи и биологи, два из них были академиками с мировыми именами. Ивашура постоял, посмотрел, стиснув зубы, послушал реплики врачей и вышел из вагончика на свежий воздух, в толпу молчавших людей, среди которых были и иностранные корреспонденты. Слова были лишними в этой ситуации, начальник группы знал, на что шел, но это не снимало ответственности за его жизнь с начальника экспедиции.

— Покажите, где это произошло, — попросил Ивашура в толпу.

Переглянувшись, вперед вышли двое парней в стеганках.

— Мы покажем.

— Садитесь в вертолет, пойдем сверху.

Через четверть часа вертолет завис над местом неудачно закончившегося эксперимента. С высоты в двести метров была хорошо видна серая, гладкая, отблескивающая металлом полоса, уходящая к Башне, — там, где легла на землю трасса “мертвого выброса”. Гусеничный вездеход располагался у края этой полосы и казался неповрежденным, но, когда вертолет приземлился, все поняли, что он целиком металлический. Все, даже стекла кабины и прожекторов, пластмассовые гусеницы, резиновые когда-то клапана карманов с инструментами, брезентовый верх, — все превратилось в металл!

Ивашура взял пробы металла, предварительно включив дозиметр: радиационный фон был выше, чем обычно, но в пределах допустимых норм.

Потом они покружили над местом установки буровой, но ничего не нашли. Полоса земли до самой Башни была абсолютно голой — ни камня, ни кочки, ни деревца, ни кустика…

Ивашура понаблюдал в бинокль за черной брешью в стене Башни и дал команду возвращаться. Он понимал, что полоса спокойного, если так можно было выразиться, бытия, изучения Башни закончилась и началась другая полоса — постановки важных проблем, нервного напряжения, спешки и в финале — схватка с Башней, сила на силу, если не хватит ума на интеллектуальный контакт. Но здесь не все решали люди…

Ивашура сам отвел правительственную комиссию — одиннадцать человек, в том числе полковника Одинцова и Старостина, к ограждению, которое солдаты отнесли на четыре километра от Башни. Вопросов в его адрес было мало, все знали о Башне, видели ее на фотографиях, в киноотчетах, да и по телевидению. Все одиннадцать человек были сдержанными, немногословными, даже суровыми на первый взгляд людьми, не походили на “кабинетных теоретиков”, и было видно, что приехали они в лагерь надолго.

Многих Ивашура знал раньше, с остальными знакомился впервые, тем не менее он понял, что все это люди опытные, целеустремленные, знающие жизнь, короче — профессионалы в самом лучшем смысле слова. Что ж, чем шире кругозор ученого, специалиста, кем бы он ни был, тем весомее его точка зрения, тем объективнее подход к любой проблеме.

Биноклей не хватало, их передавали из рук в руки. Пока члены комиссии, ежась под ветром, разглядывали Башню, Ивашура расспросил солдат поста, видели они пауков или нет.

— А как же, видели, — ответил старший наряда, белобрысый флегматичный прапорщик. — Утром двух и перед вашим приходом целую вереницу.

Ивашура оживился:

— Что же они делали?

— Первые два выходили к ограждению, побегали вдоль него и умчались к Башне, а потом прибежала целая цепочка, след в след, штук десять.

— Девять, — поправил один из солдат наряда. — Я считал.

— Ну, девять. Так эти тоже ткнулись в проволоку, остановились и тут же, не поворачиваясь, побежали такой же цепочкой обратно. Будто и не задом наперед бежали.

— Весьма интересно! А вас они не заметили?

— Так мы с вышки смотрели, до них метров двести было.

— Триста, — снова поправил любивший точность ефрейтор.

— Покажите место, где они уткнулись в заграждение.

Прапорщик оглянулся на солдата, сосчитавшего пауков: