В. Фирсов - ФАНТАСТИКА. 1966. Выпуск 2

Когда люди шли сами, они шли ради чего-то. Допустим, мне сейчас сказали бы: “Колин, умри, и все люди в глубоком минусе будут спасены”. Я бы умер. Не то чтобы с облегчением, конечно, но умер.

А что мне говорят в действительности? Умри, Колин, чтобы не потревожить покой людей, живших черт знает сколько десятилетий или столетий назад. Чтобы не заставить их чуть сильнее зашевелить мозгами. Каково?

Ну хорошо, не живших. Живущих. Как-никак я в их времени, а не они в моем. Живущих, ладно. Ну и что?

Чего мы боимся? Что, появившись в их времени, как-то нарушим ход истории? Нарушим цепь причин — следствий?

Ну и что? Так или иначе, мое появление здесь не более чем случайность. А случайностям не под силу поколебать ход истории. Такого маленького толчка, как мое появление в какомнибудь предпоследнем или последнем столетии второго тысячелетия, история даже и не почувствует. А если даже чуть выйдет из берегов, то очень быстро войдет в свое русло.

Вот так. Чего же ради мне умирать так бесполезно? От меня зависит спасение людей, спасение результатов экспедиции”.

Колин вопросительно взглянул на шкалу барохрона.

На счетчик исторического времени. На мим-приемник. Ну-ка, ответьте — чего же ради умирать?

Приборы молчали. Они не боялись смерти. Им наплевать.

А мне — нет. Но молчание было полезно. Попробуй сейчас кто-нибудь возразить Колину, он сразу же ожесточился бы.

Но приборы молчали, а молчание — знак согласия.

Надо умирать, Колин. Ничего не поделаешь; надо умирать.

Когда?

Сейчас, пока темно, пока тебя не заметили.

Хорошо.

Хорошо, пусть будет так. Я сделаю это. Но мне нужно немного времени, чтобы приготовиться. Чтобы успокоиться.

Как-никак умирать приходится не каждый день. Это не может войти в привычку.

Вроде бы все в жизни было как надо. Люди ни в чем не смогут упрекнуть тебя. Ты жил, как того требовала жизнь.

Время. Эпоха. Честно служил своему делу, ставя его превыше всего.

А ребят все-таки спасут. Нет, просто не может быть, чтобы их не спасли. Погибнет только он, Колин. Конечно, их спасут.

И все будет хорошо. Ребята спасутся. А ты — ты выполнишь все, что должен. Сейчас же. Буквально через несколько минут. Ты успеешь. Еще очень темно. Кажется, скоро начнет светать. Но ты все сделаешь раньше. Это не требует много времени.

— Прощайте, друзья, — негромко сказал Колин. — Прощайте. Вас обязательно спасут. А мне пора.

Он протянул руку и отвел предохранитель главного выключателя. Ну, вот и все приготовления. Теперь только нажать от себя. Энергетические экраны мгновенно выключатся. И столь же мгновенно чужое время раздавит хронокар и все, что в нем находится. Превратит в ничто. Сам Колин ничего не увидит и не почувствует. А если бы кто-нибудь находился неподалеку, он бы увидел вспышку. Взрыв, даже не очень сильный. И потом, подойдя, не нашел бы ни малейшего признака того, что здесь что-то было. Слегка обожжена будет земля.

Да, кстати: нужно выполнить еще одну обязанность.

А именно, посмотреть, нет ли поблизости людей. Хотя людей нет и увидеть вообще ничего нельзя, посмотреть все же надо.

Если вдруг человек окажется рядом, он пострадает от разряда, который возникнет при дехронизации.

Он оглянулся. Но за прозрачным куполом была все та же темнота. Ничего не было видно. И слышно — тоже ничего.

Сплошная чернота.

А тебе не кажется, что в одном месте — вот здесь — эта темнота еще чернее? Чернее черноты… Как будто бы какое-то уплотнение возникло. Что это такое? Просто чудится?

Он вглядывался в уплотнение. И увидел, как из непонятной черноты протянулась рука. Он ясно различил все пять пальцев. Они были странно согнуты — как будто рука хотела зацепить что-то. Вот рука костяшками пальцев коснулась купола. Белые пальцы на фоне черной ночи. И раздался стук.

Сердце билось бешено, как будто за немногие оставшиеся ему минуты хотело до дна исчерпать все свои возможности.

Колин сидел, упираясь руками в подлокотники кресла, подобрав ноги.

Он все-таки оказался здесь, человек. Набрел. Дехронизация отменяется, пока он не отойдет на достаточное расстояние.

Лучше всего будет, если человек уйдет совсем.

Но это от Колина не зависит. Что предпринять? Сидеть, не подавая никаких признаков жизни? Снаружи тот ничего не разглядит: в машине темно, выключена даже подсветка приборов. Да если бы в ней был и полный свет — все равно металл кабины поляризован, она прозрачна только при взгляде изнутри.

Итак, переждать, пока ему надоест стучать и он уйдет своей дорогой. Это самое разумное.

Стук повторился.

Но если он уйдет и приведет других? Ну что за беда — Колина здесь уже не будет. А если эти другие рядом и их пока просто не разглядеть?

Когда-то такая ситуация уже была. Только снаружи вместо человека топтался ящер. Тогда Колин вышел. Но с ящером разговор был краток. Впоследствии палеозоологи с удовольствием занимались его анатомией. То был ящер, не человек.

Выйти? Но зачем торопиться навстречу неизвестному?

Да, попал ты в переделку; час от часу хуже. Но вроде бы так дожидаться — не совсем в твоих привычках.

Колин встал и решительно нажал на ручку двери.

Он вышел. Вокруг был лес. Послышался хруст шагов. Стучащий, видимо, обходил машину. Предрассветная мгла начала проясняться. Колин пошел навстречу человеку.

Обходя машину спереди, он окинул взглядом уже проступивший из тьмы корпус хронокара. Это был профессиональный интерес: как удалось ему вынырнуть из субвремени в таком густом лесу? Н-да, этим особо не похвалишься. Левый хронатор — вдребезги. Деформирован большой виток темп-антенны. Вмятина в корпусе почти рядом с выходом энергетического экрана. Проклятые деревья!..

Разглядывать повреждения дальше стало уже некогда.

Предок вышел из-за левого борта. Он подходил медленно, остановился, вглядываясь, и Колин тоже стал вглядываться в него.

Человек казался страшно неуклюжим. Он стоял, широко расставив ноги, и молчал. Наверное, ему показалась необычной тонкая фигура в блестевшем защитном костюме, с широким, охватывающим голову обручем индивидуального энергетического экрана. Впрочем, если человек и удивился, то, во всяком случае, не испугался. Он не отступил, не сделал ни одного движения, которое можно было бы принять за признак страха или хотя бы за ритуальный жест, какой, помнится, в прошлом полагалось делать при встрече с чем-то необычным: не воздел рук к небу, не дотронулся до лба и плеч, не подул на плечи. Человек не принял даже оборонительной позы. Он просто сделал шаг вперед, и теперь Колин, в свою очередь, смог рассмотреть его как следует.

Тяжелая одежда, очевидно, без подогрева. Интересно все-таки, смогу ли я определить эпоху?.. Нет, безнадежно. Ясно, например, что штаны есть. Но короткие они или длинные — не разобрать, потому что на ногах у человека, к сожалению, сапоги до бедер. А такие носили с незапамятных времен и чуть ли не до вчерашнего дня. Да и у нас в экспедиции есть нечто похожее, только, конечно, не тот материал. За спиной висит оружие. Кажется, еще газовое. Которое стреляло пулями. Так… Сейчас он заговорит. Как важно…