Стивен Кинг - На пороге смерти

Это первое "заседание" длилось час и сорок минут, после произошедшего со мной несчастного случая это был первый раз, что я провел столько времени сидя прямо. Под конец по мне повсюду стекали ручейки пота, и я был настолько изможден, что почти не мог сидеть не сгорбившись. Бедро болело нестерпимо. Первые пятьсот слов дались мне так тяжело, как никогда, - мне казалось, что до этого я еще никогда ничего не писал. Похоже было, что я позабыл все свои старые волшебные трюки. Точно дряхлый старик в ревущем потоке реки, пробирающийся зигзагами от одного мокрого камня к другому, прокладывал я свой путь от слова к слову. Вдохновения в тот первый день у меня не было, а были только упрямая решимость и надежда, что со временем дело пойдет лучше.

Тэбби принесла мне пепси-колу, холодную, ароматную, бодрящую, и когда я пил ее, я огляделся по сторонам и, несмотря на все свои боли, не мог сдержать улыбки. "Керри" и "Салимов удел" я написал в моечном отсеке взятого напрокат автоприцепа. Задний коридор нашего дома в Бангоре имел с ним некоторое сходство и у меня появилось чувство, что я снова нахожусь там, откуда начал.

В тот день чудес в моей работе не случилось, однако я вновь соприкоснулся с хорошо знакомой мне магией творческого процесса. Я помню только, что через какое-то время слова все быстрее и быстрее потекли из-под моего пера. Мое бедро все еще болело, равно как обе ноги и спина, но эти боли потихоньку уходили на задний план. Я еще не испытывал в то время радости, не испытывал возбуждения, но у меня было почти такое же доброе чувство, что я чего-то добился. Я снова сделал первый шаг, и это было уже кое-что. Больше всего тебе бывает страшно, пока ты не сделаешь этот первый шаг.

С той поры дела мои пошли на поправку. После того душного дня в заднем коридоре мне еще раз сделали операцию на ноге, у меня там было довольно неприятное воспаление и мне все еще приходится глотать около сотни таблеток в день, однако я продолжаю писать дальше. В некоторые дни это одно сплошное мучение. В другие - а таких становится все больше, по мере того как заживает нога и голова привыкает к старому ритму жизни, - я снова испытываю это радостное возбуждение, это чувство триумфа, когда нахожу нужные слова и располагаю их в нужном порядке. Это как взлет в самолете: сначала ты внизу, на земле, совсем низко... и потом уже наверху, паришь на волшебном ковре и господствуешь над тем, что находится под тобой. Это наполняет меня счастьем, ибо для этого я и был создан.

Я все еще не до конца собрался с силами, не успеваю сделать и половины того, что делал раньше за один день, но меня хватило на то, чтобы закончить эту книгу, и за это я благодарю Бога. Писательство не спасло мне жизнь она была спасена умением доктора Дэвида Брауна и любящим уходом моей жены, - однако оно еще раз подействовало на меня своим хорошо знакомым мне образом: оно вновь озарило и обогатило мою жизнь".