Сергей Калашников - Длинный отпуск

"Невезение, даже если это не бесконечная череда неудач, а всего лишь отсутствие благоприятного стечения обстоятельств, не слишком приятная штука, - рассуждал Степа, покачиваясь на стропах. Кромешная темнота, затекшие ноги и боль от удара в боку привели его в меланхолическое расположение духа. - Впрочем, не все так уж плохо, - продолжал он размышлять. - Судя по тому, что я уже провисел здесь около трех часов, скоро начнет светать и можно будет хотя бы рассмотреть, за что зацепился парашют".

Однако рассвет не принес ему приятных новостей. Первое, что стало ясно, - это то, что туманы на этой планете обладают замечательной плотностью и позволяют видеть чуть дальше вытянутой руки. Стропы уходили вверх и терялись в тумане на расстоянии двух метров.

"Ну что же, раз видно только в одном направлении, значит, туда и двинусь, - рассудил Степа. - Если повисеть еще немного, можно потом и вовсе не стронуться с места". Ног он уже не чувствовал.

Достав из кармана скафандра пару отверток, Степа выбрал стропу, которая не была натянута. Подергав, убедился, что держится она прочно, и сделал на ней на расстоянии вытянутой руки петлю, в которой закрепил одну из отверток. Теперь было за что ухватиться. Он подтянулся, перецепил на отвертку карабин страховочного фала и повис на прочном шнуре. Почти полметра было выиграно, а главное - лямки парашютных креплений перестали передавливать ноги. Вес принял на себя монтажный пояс, надетый поверх скафандра

Теперь настал черед другой стропы, и снова он отыграл полметра у туманной мглы. Так, чередуя стропы, он карабкался вверх, пока сбоку не проявилась каменная стена - сплошная, без расщелин и выступов, да еще и нависающая над ним.

Через несколько метров стропы оказались прижатыми к стене, что увеличило неудобства. Опереться о стену ногами Степа не отважился неизвестно, насколько крепко зацепился парашют. Пришлось снова подтягиваться на руках.

Наконец он добрался до купола. Но и это не принесло облегчения. Теперь он был вынужден резать крепкую скользкую ткань, и на последних метрах Степа окончательно вымотался.

Он выбрался на горизонтальную поверхность и, по-прежнему не видя в тумане почти ничего, отполз от края. Вытянувшись и задрав кверху ноги, восстановил в них кровообращение. Снял скафандр и осмотрел ушибленные места. Ничего страшного - синяк на ребрах, ссадины на локтях и колене даже уже почти и не больно.

Через час его разбудило солнце. Оно здесь совсем не отличалось от земного, впрочем, это он и раньше знал. О планете ему были известны справочные данные - все почти как у Земли, только чуть меньше масса и короче период обращения вокруг звезды того же спектрального класса, что и Солнце. Кроме этих данных, сообщалось, что данная звездная система не рекомендуется для посещений, исключая аварийные случаи. Как раз такой случай и привел его сюда.

Взрывы на звездолете начались одновременно во многих местах и не прекращались даже тогда, когда Степа покидал его в спасательном боте. Покидал - это мягко сказано. Бот отшвырнуло одним из взрывов и повредило при этом так, что почти месяц пришлось чинить двигатели и систему управления. А потом еще два месяца ковылять до ближайшей пригодной для жизни планеты. О нормальной посадке нечего было и думать, и, погасив скорость, насколько позволяли остатки топлива, Степа катапультировался, как только обреченный бот вошел в атмосферу.

Естественно, как это обычно с ним случалось, ни о какой удаче не могло быть и речи. Он опускался в сплошную облачность на ночную сторону планеты, ожидая ногами соприкосновения с твердью земной или, на худой конец, с водной, а вместо этого получил удар в бок и остался висеть между небом и землей.

Осмотревшись, Степа понял, что приземление произошло в соответствии с привычным ему принципом максимально неблагоприятного стечения обстоятельств. Он не попал на ровное, как стол, плато, на которое с таким трудом вскарабкался. Он не попал и в широкую долину, противоположный край которой с трудом сейчас различал с высоты полукилометровой скалы. Провидению было угодно хорошенько хряпнуть его об эту скалу, зацепив купол парашюта за единственный, насколько он видел, выступ на ее краю. Причем в месте, где скала имела обратный уклон. Других таких мест он тоже больше не видел.

Свернув парашют и придавив его камнями, Степа отправился вдоль кромки обрыва, следуя всем ее поворотам, дабы не пропустить удобного места для спуска в долину. Часа через четыре, не найдя ни одной мало-мальски подходящей расщелины, он замкнул круг, вернувшись к своему парашюту.

Пора было перекусить и подумать о дальнейших действиях. Оставаться на безводной, покрытой одной лишь травой равнине - такая перспектива показалась малопривлекательной, тем более что пекло нещадно.

Пришлось отрезать стропы от парашюта, связывать их, крепить за тот же выступ и начинать утомительный путь вниз, захлестнув стропу двойной петлей сквозь карабин страховочного фала. На каждом узле он останавливался и, закрепившись отверткой в петле выше карабина, перецеплял карабин ниже узла, вися на одной руке и орудуя другой.

Конец стропы, разумеется, не достал до дна долины, и остаток пути Степа проделал с грацией ползущего по стене таракана, цепляясь пальцами за мельчайшие неровности. Уклон скалы в ее нижней части был уже относительно пологим и ниже постепенно переходящим в каменную осыпь у подошвы. Разумеется, расставаясь со стропой. Степа не забыл отрезать привязанный к ее концу сверток с остатками парашюта и скафандром и проследил глазами его падение вниз по склону.

Наконец спуск закончился. У нижней кромки каменистой осыпи, тянущейся вдоль подошвы скалы, он отыскал свой сверток. Дальше начинался лес. Нижние ветви деревьев создавали почти непреодолимую зеленую стену. Первые метры пришлось преодолевать почти полчаса, пользуясь ножом и складной ножовкой из инструментального комплекта все того же скафандра. Дальше подлесок стал редким. Видимо, солнце не проникало сюда через кроны больших деревьев и мелкая поросль испытывала недостаток света.

Прохлада и покой располагали к отдыху, да и пора было заморить червячка. Прикончив остатки тюбика с питательной смесью, начатого еще наверху, Степа допил воду из питьевого резервуара скафандра. Экономить ее не имело смысла потому, что примерно в километре протекала река. Ее хорошо было видно сверху.

Осмотр припасов и снаряжения дал достаточно скромные результаты: десять тюбиков с питанием, аптечка, две отвертки, два разводных ключа, складная ножовка по металлу, три специальных ключа, тюбик клея, тюбик герметика, нож, ножницы по металлу, широкий пояс со страховочным фалом и карабином и крепкий теплый скафандр с кислородным баллоном и пластиковым шлемом. Не слишком подходящий набор для колонизации просторов незаселенной планеты.