Александр Беляев - ВЦБИД

– Вот белые хлопковые поля, вот желтоватая рожь, пшеница, вот тучные травы для скота, мериносовых овец.

– Но почему некоторые места на карте, отмеченные номерами, изменяют цвет, то белея, то вдруг синея, и, наконец, вновь возвращаются к первоначальному цвету? – спросил Смит.

– Номера и небольшие точки около них – это все станции искусственного дождевания.

– Так много? – изумился Смит, глядя на карту, всю испещренную точками с номерами.

– Более трех тысяч, – ответил Лэйт. – На карте белеют те пункты, которые просят дождя. Когда аппарат приведен в действие, то пункт на карте синеет, – это значит: там дождь идет. А когда дождь оканчивается, все приходит в норму. Вот тот человек, который в настоящее время делает дождь. Познакомьтесь! Инженер и мой друг Ножин, которому я так многим обязан.

Ножин был занят, он только кивнул головой и улыбнулся. Он сидел перед небольшой картой СССР, расположенной на несколько наклонной по направлению к нему доске. На этой карте на месте точек имелись кнопки. Внизу карты перед Ножиным шла беспрерывная лента, на которой, в строго хронологическом порядке поступления, шли номера – заказы. Ножин смотрел заказ, перекручивал кнопку «на срок дождевания», как объяснил Лэйт, и нажимал ее. И где – то за тысячи и, может быть, даже десятки тысяч километров начинал идти дождь.

– Скоро мы это упростим. Включение станций в дождевание будет производиться механически.

– Но почему не пускать станции в действие на месте?

– Потому, – ответил Лэйт, – что в таком случае могла бы получиться метеорологическая анархия. Здесь не Американские Штаты, где вся земля поделена на пестрые клочки и где каждый собственник думает только о себе. Климат должен быть регулирован в общесоюзном масштабе. За этим следят наши метеорологические станции.

– Наши?! – удивился Смит и иронически заметил: – Я вижу, вы очень осоветизировалясь, мистер.

– А разве того, что вы видите, недостаточно для советизации? – спросил Лэйт, и вдруг вся горечь старой обиды поднялась в нем. – Что дала мне моя родина, кроме огорчения? Что могло там дать мне изобретение, кроме вреда! А здесь – смотрите. Вы видите эти огромные пространства на восток от Каспийского моря?

Вы привыкли видеть их на карте однообразными желтыми пустынями, а теперь, смотрите, сколько здесь появилось животворящих точек и сколько поэтому выросло новых агроиндустриальных городов! Но этого мало. Смотрите, и на севере, в Сибири, площадь бесплодной тундры и тайги отодвинулась к Полярному морю. Почему? Потому, что мы смягчили сухой континентальный климат Сибири и Средней Азии, мы сделали его более влажным, полуморским, приближающимся к климату Украины. Этим самым мы изменили внешний вид земли, изменили растительность, расширили пределы культурного земледелия. Мы являемся до некоторой степени диктаторами климата, и если бы захотели, то могли бы, например, всю Индию залить ливнями и изменить климат всего земного шара. Мы производим теперь столько хлеба, что можем накормить им весь мир. Идемте дальше. То, что входит в наше сознание через глаза, действует сильнее, чем то, что идет в мозг через уши. Я покажу комнату контроля.

Лэйт ввел Смита в темную комнату, усадил на кресло, сам подошел к стене, закрытой шторой, повозился, пошуршал чем – то, и вдруг Смит увидел, что штора открылась и появился экран, а на нем виднелось синее небо и поля еще зеленой пшеницы. Посередине поля стояла башня для искусственного дождевания. И Смит мог любоваться, как над нею образовалось облако и пошел дождь. Штора закрылась, открылась вновь, и Смит увидал рисовые поля, обильно поливаемые ливнем. Еще раз темнота, и перед ним река в лесу. Бушующий ливень поднял уровень реки, и по ней идут плоты.

– А за неделю перед этим по этой реке могла перейти курица, – пояснил Лэйт.

И вот еще один поворот волшебной рукоятки. Смит ничего не видит, кроме тумана. Но туман вдруг начинает расходиться. Вот видны ангары. Вот причальная башня дирижабля.

С неба вдруг спускаются стальные птицы, а вдали виднеется подлетающая длинная сигара дирижабля. Аппарат разогнал туман, и воздушные корабли уверенно спускаются на землю. Смит поражен. Даже восхищен. Но профессиональная выдержка и национальная гордость не позволяют ему высказать волнующие его чувства.

– Да, – говорит он, поднимаясь, – вы добились больших успехов, мистер. И можно только пожалеть, что все, что я вижу, происходит не в Америке.

– Что ж, дело поправимо, – ответил Лэйт. – Вводите у себя плановое хозяйство, уничтожьте частную собственность на землю, тогда и вы сможете применить мое изобретение на благо всем. Так и передайте это моим почтенным согражданам: Гайднам, Фарсонам, Ньютонам, Дойсам и прочей компании.

Бэрбанк – известный американский селекционер (создатель новых культур более устойчивых растений, плодов и овощей).

В среднем с дождем на гектар выпадает от 3, 5 до 6, 0 кг аммиака и нитратов при нормальном коли­честве осадков 500 мм в год.