Хол Клемент - Препятствие

Заслышав шум крыльев снаружи корабля, Босс нырнул в дверь шлюзовой камеры и пригнулся. Еще немного, и было бы слишком поздно: сквозь открытую дверь пронеслось серебряное тело, резко снизило скорость и уселось на полу камеры. Это был один из членов экипажа, и, похоже, он сильно запыхался. Все четыре его ноги подогнулись под тяжестью тела, а крылья практически упали на пол. Полеты, да и вообще любые физические усилия при гравитации этого мира сильно изматывали, и даже акселерин, увеличивающий скорость нормального метаболизма и предназначенный для компенсации излишних усилий, не был панацеей.

Босс не привык убираться с чьего-либо пути, и уж тем более с пути непосредственных подчиненных. Обычно спокойный, теперь он был взвинчен до предела, и волна мысли, посланная его мозгом утомленному летчику, была весьма недружелюбной.

— Прекрасно, теперь объясни, в чем дело. С какой стати я должен прятаться от каждого космического идиота, несущегося сюда, будто за ним гонится целая планета дьяволов? С какой стати?! И вообще, к чему такая спешка? Первый раз вижу, чтобы ты так несся, за исключением тех случаев, когда я приказывал тебе поторапливаться!

— Но вы и на этот раз велели мне, Босс, — жалобно ответил летчик. — Вы дали указание немедленно сообщить вам, как только интересующее вас существо повернет сюда. Именно это я и спешил вам рассказать.

— Другое дело. Исчезни с глаз. Скажи Второму, пусть он проследит, чтобы все были в своих отсеках, и пусть запрет все двери из центрального холла. Выключи свет и оставь по одной лампе в каждом конце коридора. Никого не должно быть видно, и проверь, чтобы из холла никуда больше нельзя было попасть. Понятно?

— Да, Босс.

— Отлично. Ты этого хотел, Говорун?

Существо, которому был адресован вопрос, следило за диалогом из-за внутренней двери воздушной камеры скорее с любопытством, чем с уважением. Как и бушующий командир, и заискивающий перед ним член экипажа, оно тоже стояло почти горизонтально на четырех тонких ногах. Вдоль его стройного тела насекомого были сложены пара хватательных конечностей, напоминающих человеческие руки, и пара двойных серебряных перепончатых крыльев.

Землянин скорее всего описал бы это существо как гигантскую сумеречную бабочку, сходство с ней увеличивалось за счет двух похожих на перья антенн длиной около полуметра каждая, расходящихся в разные стороны над глазами. Уже одни только эти приспособления отличали его от собратьев: у капитана и его команды они были вдвое короче, тоньше и менее мобильны.

Его глаза представляли собой два топазовых диска, размером с ладонь, однако по выразительности они чем-то напоминали человеческие и не подходили такому гротескному существу.

— Вы правильно поняли, командир, — послал мысль Говорун, — хотя, похоже, вы не способны осознать всю важность этого действия. Туземец должен увидеть на корабле то, что возбудит его любопытство, но в то же время нельзя, чтобы он уловил даже намек на наше присутствие.

— Почему нет? — спросил Босс — Мне кажется, если мы его поймаем, нам будет проще найти с ним общий язык. Ты говоришь, он должен приходить сюда столько раз, сколько ему захочется, и у него должно сложиться ощущение, что корабль покинут. Я знаю: тебя всю жизнь учили, как общаться, но…

— Никаких «но»! Одно ваше «но» уже говорит, что я знаю больше о нашей проблеме, чем вы в состоянии понять. Поднимайтесь в диспетчерскую — местный житель вот-вот подойдет, а это единственное место, откуда мы можем незаметно за ним наблюдать.

Говорун пошел вперед по слабоосвещенному центральному коридору, в который открывалась внутренняя дверь шлюзового отсека. В конце коридора находилась еще одна низкая дверь, откуда вел винтовой подъем к пульту пилота. Здесь они остановились. Задняя стена отсека была сделана из металлической решетки со стеклянными окошками, и через нее было видно весь коридор. Говорун отключил свет в диспетчерской и занял самое лучшее место.

Его имя не соответствовало его характеру. Скорее любителем поговорить можно было назвать Босса. Настоящее его имя было труднопроизносимо и почти непереводимо на любой человеческий язык. Эти существа улавливали сами электрические колебания, сопровождающие работу нейронов, и их общение происходило за счет передачи соответствующих чувственных ощущений. В их «языке», если его можно было назвать языком, присутствовали существительные, глаголы, местоимения и наречия. Междометия заменялись соответствующими эмоциями, но большая часть разговора происходила при помощи визуальных представлений.

Очевидно, имена личные не существовали, но были своего рода «персональные ярлыки». Об индивидууме говорили в соответствии с занимаемым положением, будь оно временным или постоянным, либо в соответствии с особенностями характера.

Ни одно имя не подошло бы надменному, вспыльчивому командиру корабля, лучше чем Босс, но имя «Говорун» следует растолковать.

Правители его родной планеты во многом походили на Босса. Сама система управления напоминала земной феодализм. На планете существовали ранги, соответствующие королям, лордам и графам, и практически постоянно шли военные действия. Говорун принадлежал к классу, у которого были почти такие же обязанности, как у средневековых герольдов. С младенческого возраста его тренировали специально в соответствии с традициями и специальными знаниями этого класса. Он был представителем клана, который образовывал международное братство, почти столь же могущественное, как и само правительство. Его защищало то, что подобные профессионалы были незаменимы, кроме того, из них сформировалась, возможно, самая интеллигентная группа их мира. Правители, а вместе с ними и другие жители, смотрели на них снизу вверх и временами побаивались. Высокоразвитые средства коммуникаций требовали несравненной способности улавливать и расшифровывать ментальные волны окружающих, развитие именно этой способности и было главным занятием «герольда». Этих данных будет достаточно, чтобы объяснить власть класса Говоруна и происхождение его имени.

Удобно устроившись, Говорун снова обратился к капитану.

— Не ваша вина, что вы не совсем понимаете важность данной процедуры. Вам не хватает знаний, как вы правильно сказали, и, кроме того, появились препятствия, о возможности существования которых прежде я и не подозревал. Скажите, Босс, вы могли бы представить себе, что кто-то, скажем, один из ваших механиков, при нормальной работе одновременно излучает импульсы, для вас ничего не значащие?

— Ни один из них не знает ничего, чтобы я не смог понять, — резко ответил Босс. — Но если бы я это обнаружил, я бы запер его для изучения.