Владимир Колышкин - Троянский конь

Сразу после Агамемнона выступил с речью Менелай. Он напомнил еще раз о клятве, данной ему знатными героями Греции в отношении защиты чести и достоинства, как самого Менелая, так и прекраснокудрой его жены, все в таком роде.

Третьим и основным докладчиком на Совете был вездесущий царь Итаки, благородный сын Лаэрта, доблестный отец Телемаха - Улисс-Одиссей.

Все давно уже отметили, что эта тройка мужей как-то всегда держалась вместе, во многих вопросах они старались поддерживать друг друга, избегали ссор, как пустяковых, так и серьезных, и потому часто многого добивались в отличие от других. Четвертым в эту тройку частенько принимался старец Нестор, к мудрым советам которого они уважительно прислушивались и без помощи которого они бы не смогли одержать своих побед. И в этом триумвирате четырех не было ничего парадоксального (вспомним трех мушкетеров, коих было четверо). Однако с некоторых пор (а именно - со вчерашнего дня) появился пятый член этого тройственного союза. Лишь Одиссей знал о нем. Негласный, тайный стоял он за кулисами этой историко-героической драмы. Этот режиссер все придумал и теперь с холодной ясной головой воплощает в реальность свои тщеславные фантазии. Скромно стоял он в углу шатра, переодетый в одежду вестника.

Сегодня утром он, вернее, она (ведь речь идет, конечно, о невозвращенке Елене Владимировне Смирновой, 30 лет от роду, авантюристке и преступнице мирового масштаба), так вот она, проводив своих главных марионеток, велела оставшимся в живых конюхам запрячь для нее четверку легконогих коней в неброскую на вид колесницу. Возничим она взяла старого, но еще крепкого воина Хира, вольноотпущенника из семитов.

Они выехали из города не спеша и скрылись от любопытных глаз в ближайшей роще. Когда окольными путями выбрались они на ровное поле, возничий пустил коней в галоп. Для современного человека, привыкшего к мягкой магнитной подвеске своих прогулочных автомобилей, такая поездочка была бы убийственна. Всласть испытав все прелести безрессорной езды, его бедная, трясущаяся голова, тотчас подрастеряла бы весь свой рахитичный романтизм, с его дурацким лозунгом: "назад, к природе!" Но людям местного происхождения, неизбалованным комфортом, а так же хронодесантникам, прошедшим все круги ада спецподготовки, в том числе и испытания на вибростенде, - такая встряска лишь бодрила. Ну, если быть совсем честным, без излишнего хвастовства, скажем - была терпимой. А уж когда они на полном ходу внезапно чуть было не врезались в греческий разъезд, укрывавшийся в засаде, тогда и вовсе пустячные мысли о неудобстве езды были отброшены. Только высокое искусство возничего позволило избежать им жуткой, перемалывающей кости, мучительной смерти.

На двух колесницах греки пустились в погоню, громко требуя от преследуемых остановиться. Хир ловко забросил деревянный, обитый медью щит себе за спину, чтобы закрыться от шальной вражеской стрелы. То же самое проделала и Елена, мельком пожалев, что нет на ней защитного костюма. Впрочем, для ответных действий ей нужны были считанные мгновения. Враги в основном целились в возничего, и вскоре его спасительный щит стремительно оброс торчащими стрелами. Хир пригибал голову и яростно погонял взмыленных лошадей. С этими стрелами за спиной он походил на дикобраза. Пока им везло, но долго так продолжаться не могло. Елена чувствовала не подводившим ее инстинктом на опасность, что через 5-6 секунд роковая стрела сразит одну из лошадей и тогда - кровавая каша. Держась левой рукой за трясущейся борт колесницы, она резко обернулась назад и, почти не целясь, послала в неприятеля огненный заряд из бластера. Плазменный шарик концентрированной энергии с треском разорвался в воздухе над лошадьми ближайшей колесницы преследователей, опалив и ослепив бедных животных. Кони дико заржали и шарахнулись в сторону, а тяжелая боевая колесница по инерции продолжала идти вперед, ломая дышло и разрывая постромки. Колеса наскочили на валун, и повозка стала разваливаться. Обломки полетели в разные стороны, люди посыпались как горох. И все это скрылось в пылевом вихре, вот уж и сам вихрь удалился. Нет больше преследователей. Убоялись, видимо, греки зевсова огня, подумали, очевидно, не иначе как сам бог войны Арес мчится на своей колеснице. Вступать с ним в единоборство для смертных - безрассудно и опасно. Смертельно опасно. Кровь стынет в жилах от одного его взгляда. Не найдется желающих стать жертвой этого отвратительного кровопийцы, наиболее ненавистного из богов.

Но испугались не только греки, мужественное сердце Хира тоже сжалось от страха. Он покосился на свою хозяйку и быстро отвел глаза. Он-то знал точно, что сподобился чести быть возничим самой Афины-воительницы, принявшей облик смертной Елены, которая, в свою очередь, маскировалась под греческого воина.

Грязные и запыленные подкатили они на взмыленных конях к месту стоянки пришельцев из будущего. Инфразвуковое охранное поле, ранее отключенное Еленой, позволило лошадям и возничему подойти к хроноджету. Елена отперла замаскированную массивную дверь, отключила Привратника и велела Хиру вместе с ней войти внутрь. Хир заупрямился поначалу, страшась таинственной пещеры, но уступил настойчивым требованиям своей госпожи.

Запыленная Елена умылась, привела себя в порядок и вновь стала Прекрасной, вернее, прекрасным юношей, ведь она была в мужской одежде. Псевдоюноша отвязал профессора и дал указания Хиру, отвести его в санузел для отправления естественных нужд. Профессор был вял и послушен и вряд ли хоть что-нибудь понимал. Потом его заперли в медотсеке, где он забылся счастливым сном, получив питательную смесь и очередную инъекцию слабого наркотика. Елена и сама точно не могла ответить на вопрос: почему она возится с профессором, а не отправит его в лагерь к грекам. Просто шестое чувство подсказывало ей, что старик может пригодиться в качестве заложника, если придется столкнуться с патрульными из Охраны Времени. К тому же, разделяя силы противника, она ослабляла их сопротивление. Как говорится, разделяй и властвуй.

Покончив с нуждами пленника и надев под одежду легкий, но эффективный бронежилет, новая хозяйка машины времени заперла ее и поспешила на своей колеснице в лагерь греков.

Вскоре они подъехали к шатру Одиссея, где их с нетерпением ожидали. Мужественные, покрытые шрамами воины царя Итаки пленились красотой молодого коллеги и напропалую предлагали ему свою любовь и покровительство. И если бы не строгий приказ Одиссея, парню пришлось бы отдать кому-либо предпочтение, иначе имел бы он серьезные проблемы, отвергая сексуальные обычаи своего народа. Воины отступились, видя, каков покровитель у новичка.