Гайворонский Борисович - Незваные...

– Серёж? – шёпотом позвала Марина мужа среди ночи.

– А?

– Ты ведь не спишь?

– Как и ты.

– Да. Как и я.

– Мы уже которую ночь не спим.

– Но я иногда слышу, как ты посапываешь, как и раньше, словно погружаешься в сон.

– Я его имитирую. Пытаюсь убедить себя, что сплю.

– У нас совсем исчезла потребность во сне. Это нормально?

– Думаю, нормально, Мусь. Теперь для нас всё нормально, если это не вызывает дискомфорта физического или душевного.

– Значит, сна больше не будет?

– Наверное, нет. Мы обходимся без сна, но не испытываем в нём дефицита.

– А что тогда мы делаем с тобой уже которую ночь, прилежно желая друг другу спокойной ночи, утром говоря «С добрым утром», «Как спалось?». Получается, мы лицемерим, играем в какую-то игру?

– Мы не можем быстро отойти от стереотипов, выработанных годами нашей собственной жизни и впитанных с генами многочисленных предков.

Долгое время Сергей с Мариной молчали при выключенном свете, лёжа в кровати с закрытыми глазами. Не так далеко пели сверчки…

– Серёж, а что ты делаешь во время этого псевдо-сна? Думаешь? Я, например… Нет, расскажи сначала ты.

– Ну, вот только сейчас я увидел человека, который представился мне как «Мойак-Ви из Шамбалы». А выглядит… Мужчина, лет пятидесяти на вид, худощавый, можно даже сказать худой, строгие и тонкие черты лица, похож на Олега Даля, если б тот дожил до этих лет. В белой рубахе с необычными рукавами, такими, знаешь, с клиньями, сужающимися к кисти, пышными, собранными в сборку. На манжетах крупные запонки. Брюки чёрные с широким поясом… Ну, это неважно. Оригинальный тип… и духовно, и внешне, и манерой одеваться.

– Вы разговаривали?

– Говорил, в основном, я. Он слушал, по большей части. Собственно, разговор только начался…

– Расскажи.

– Сейчас… Попробую. Он спросил меня…

– Постой. А где вы находились?

– Находимся и сейчас. Нигде. Просто разговариваем. Я вижу его и ничего больше, а он смотрит на меня, не отрывая взгляда, иногда закрывает глаза и слушает. Так вот. Я говорю, а он, в основном, слушает, лишь изредка вставляя короткие реплики, задавая уточняющие вопросы. А я испытываю его интерес к тому, что говорю.

– А вы как-то обращаетесь друг к другу?

– Нет. Он только представился вначале, и всё. Просто два собеседника, будто знакомые друг с другом вечность. Имена не имеют значения. Я мыслю вслух, а он слушает и иногда комментирует или что-то уточняет…

Марина несколько минут молчала. Серж по-прежнему имитировал сон, которого криптеры безвозвратно лишились, как ставшего ненужным атавизма, уже много дней назад. Организм продолжал перестраиваться.

– Котик мой, я увидела ваш диалог… Продолжай разговаривать с ним, а я посмотрю, хорошо?

– Хорошо.

…В пустоте, похожей на ту, что разделяет миры и где недавно дуальному кваттору довелось парить телесно в освещении неизвестного источника, разговаривали двое мужчин. Человек в белоснежной рубахе, словно сидящий в невидимом кресле, и Серж напротив, в синих джинсах и белой футболке, закинувший ногу на ногу и глядящий на собеседника. Серж говорил своим голосом, уверенно, спокойно и неторопливо, словно читал только что собственноручно написанную рукопись. Быстро настроиться на смысл было не так-то легко. Для этого нужно было не видеть ни людей, ни одежды, ни обстановки, в которой они находились, ни лиц. Нужно было не видеть и не знать человека, который говорил. И Марине это удалось, хоть и с большим трудом. Тогда она услышала только смысл.

– За всю историю человечества некоторым людям удавалось при жизни вырваться из оков физического тела и приобщиться к величайшим тайнам высших порядков. Им становились подвластными время и энергии, которыми пользоваться нынешняя цивилизация не умеет. Она о них даже не знает. Только робкие догадки да бесплодные поиски на уровне разговоров об альтернативном топливе. И заметь! Поиски альтернативной энергии диктуются чисто технологическими проблемами: чем заменить стремительно истощающиеся запасы ископаемых ресурсов нефти, газа, угля, смертельно опасную силу ядерного синтеза, как удешевить выработку и использование электричества, облегчить летательную технику, в том числе космическую, за счёт повышения КПД существующего топлива или его замены на более лёгкое и дешёвое…

Человек надеется решить проблему количественно. На качественные апгрейты ума не хватает. Цивилизация выработала устойчивые стереотипы развития прогресса, она до бесконечности будет совершенствовать однажды выдуманное колесо: машины, аппараты, механические устройства, короче говоря, технику, и свернуть с этого пути ей не просто. Вложенные материальные средства и интеллектуальные ресурсы в ошибочное и тупиковое развитие технологий стали кандалами, а сам человек – заложником собственных заблуждений. Остановись – и технозависимая цивилизация рухнет. Отдельный человек стал продуктом технологий. Сейчас «природного» человека не существует. Он цивилизован только в социуме, в своей стае. И чем многочисленней, стабильней и технологически совершенней общество, тем более ничтожен и нежизнестоек отдельный индивидуум. А почему? Почему каждая особь дикого или, лучше выразиться, природного животного практически не зависит от социума? Любое существо с рождения обладает заложенной в нём программой выживания, оно пользуется алгоритмом жизни, записанным на генетическом и ментальном уровнях.

– А коллективные виды?

– Если ты говоришь о таких, как муравьи, пчёлы и им подобные, то в роли особи здесь надо рассматривать целую колонию. В этом случае работает такая же врождённая программа. Одинокая матка в окружении небольшой свиты самцов, нескольких сателлитов-помощников, а то и в одиночку становится основательницей самостоятельного и совершеннейшего общества. Её никто специально не учит, она не пользуется литературой, Интернетом, справочными архивами и инструкциями «Как построить колонию».