Гайворонский Борисович - Незваные...

18.
В темноте детской площадки под сенью огромной ивы, куда почти не проникал свет уличных фонарей, чёрный шар был действительно, как говорят, чернее ночи…
Серж просидел под деревом до рассвета, пока не начали закрываться слезящиеся от напряжения глаза. Ему уже мерещились всякие тени, фигуры, лица в антрацитовом чреве шара, в который он без конца погружал голову и без устали шептал: «Марина, Мариша, кисонька моя, Мурка…».
Пока не было видно людей, но со всей округи всё громче доносились звуки оживающих дворов. Не хотелось вставать. Ноги затекли, мышцы всего тела одеревенели. Сергей просидел на корточках полночи. Теперь он опустился прямо на землю и вытянул ноги. Повернул кольцо, прижал ладонь к груди, подумав о Марише.
В той же позе он и оставался некоторое время, но уже в квартире рядом с надувной кроватью и лежащим на ней телефоном.
Потом прошёл в ванную комнату, подставил голову под струю холодной воды. Умылся. Пристроив в раковине осколок зеркала, нашедшийся на кухне, Серж намылился туалетным мылом и начал бриться. Пену для бритья они с Мариной, конечно, забыли купить, хотя разговор был, что надо из множества туалетных принадлежностей не забыть про пену. Купили всё, а пену забыли. Он брился и бормотал: «А пену забыли… пену-то забыли! Как же так, Мусь? А пену?..Ведь забыли!» Дурацкие навязчивые однообразные мысли, как прилепившаяся мелодия, приобретали свою ритмику и гармонию. «С ума бы не сойти с этими приключениями. Или это жук мой так действует…, что аж пену мы забыли? Тьфу ты! Отвяжись!».
Полеха-Палёный запел, чтобы отвлечься: «Облака плывут, облака… Не спеша плывут в Абакан… Им тепло небось, облакам… Я ж насквозь промёрз, на века. Я подковой вмёрз в санный след… В лёд, что я кайлом ковырял… И волос своих прежний цвет… Я на снег тайги променял».
Электрический чайник (про него не забыли!) уютно зашумел.
В кружку упали два пакетика чая «Липтон», рука зависла с третьим. Серж откинул обратно в коробку лишнюю дозу кофеина. Залил кипятком полкружки. Пока чай заваривался, съел остаток салата, выпил три сырых яйца. Намазал кусок хлеба толстым слоем масла, посыпал солью и с аппетитом откусил…
«А если она попала в пустыню, как Нодар? Она же не выдержит там и часа! Что-то мешает ей вернуться. Сейчас попью чая и начну…Я чувствую её, она жива и ищет выход».
Сергей знал, что выход подскажет клоп. Надо детально изучить все его возможности. Того короткого времени, пока они с Мариной были вместе, просто не хватило, чтобы в совершенстве освоить криптлокатор, методично, последовательно, запоминая каждую деталь, вырабатывая чёткий алгоритм управления устройством.
Завтрак и чай придали бодрости, сняли усталость.
Итак, клоп-криптлокатор обладал двумя основными группами функций. Первая: передача «голографического», назовем так, трёхмерного изображения и звука участка пространства, и вторая: «перенос» или «переход» хозяина-владельца вместе с клопом – пусть этот симбиоз называется «субъект» – в отдалённую точку пространства. Упрощая максимально терминологию, Полеха решил назвать две эти группы свойств стереовидение и перенос, соответственно клоп может быть как стереовизором, так и переносчиком.
Перво-наперво Серж решил изучить стереовизор.
Он работал безупречно для тех мест, в которых субъект побывал лично когда-либо. Причем местА эти демонстрировались, судя по косвенным признакам, в настоящей реальности. А возможно ли видеть их в прошлом или будущем? Этого исключать было нельзя. Но забегать вперёд Сергей не стал.
Он попытался заглянуть в отчий дом Марины, где самому ему ещё не довелось побывать…
Получилось! Татьяны Валерьевны на месте не оказалось – на двери висел замок, возможно по делам куда ушла, – но вот ходики на стене (надо же, уже почти реликвия: часы с гирьками и кукушкой!) показывали текущее время. Да, но мамин дом демонстрировался Мариной по тому же стереовизору. Вот если… Серж никогда не был в Москве, на Красной площади. Всегда мечтал увидеть столицу, да как-то не доводилось.
…Получилось и с Кремлем! Не просто с Москвой и Красной Площадью – он «пробежался» по всем зданиям внутри самого Кремля! Видел людей, узнал несколько мелькавших по телевидению лиц, посмотрел на Владимира Ильича Ленина в Мавзолее, проник в запретные помещения этого святилища. Поневоле пришло осознание, что не только жук на руке Полехи страшное оружие, но и криптлокатор…
Хорошо. Стереовизор работает по наводке мысленных команд хозяина, представляющего место, которое хочет видеть. Привязка к месту налицо. А если объектом станет человек, которого не знаешь, но, положим, видел по телевизору или слышал от других?
Полеха задумался, перебирая потенциальные объекты своего интереса. Не хотелось подглядывать за президентом страны, за известными звёздами шоу-бизнеса… Он подумал о тётке, которая отдала его в детдом. Лицо её помнилось смутно… Потом мысли переключились на мать, которой никогда не знал.
…У Сержа затряслись руки и дрогнул подбородок. Голограмма показывала роды. Спина акушерки мельтешила перед глазами, незнакомая женщина лежала на кушетке с согнутыми в коленях ногами, а лицо её выражало боль и страдания. Звука по-прежнему не было. Впрочем, и у Марины он появился не сразу. Но это сейчас не волновало Полеху. Он знал, что это его мать и сейчас родится он сам. А мать умрёт.
Сфера располагалась по центру комнаты, чуть касаясь пола. Полеха научился масштабировать изображение, менять ракурс. От неловкости и природной тактичности смотреть своей матери между ног он не посмел, сместился к голове и жадно рассматривал её лицо. Капельки пота на лбу, бледные щеки, синяки под глазами… Тем не менее это была красивая женщина. Он уловил общие черты: густые брови, разрез глаз, нос. Женщина беззвучно закричала, лицо исказила боль. Появилась ещё одна дама в халате и косынке. Теперь уже двое что-то делали в ногах у роженицы, поверх вздрагивающего живота были видны только их сосредоточенные лица, часто поглядывающие на рожающую женщину…
Полехе было сейчас не до анализа внезапно открывшихся новых возможностей клопа: ведь то, что он наблюдал, – давнее прошлое! Но неосознанно включив какой-то новый механизм управления стереовизором, он ускоренно промотал мучительные сцены родов чуть вперёд и… увидел себя: как его, мокрого, синего, сморщенного с уже обрезанной пуповиной держали за ножки вниз головой, как гримаса первого крика отобразилась на морщинистом личике, как быстро розовела кожа…
С женщиной что-то случилось. В помещении оказалось ещё несколько столов. На одном из них рожала или готовилась рожать другая пациентка, от неё отошла акушерка и присоединилась к двум, обслуживающим Серёжину мать. Она умирала. Видимо, остановилось сердце. Кто-то из троих выскочил из палаты, вернувшись с худощавым высоким доктором. Задёрнулась занавеска, отделившая одну кушетку от другой. Массаж сердца, укол адреналина… Через 10 минут всё было кончено. Мужчина что-то выговаривал или объяснял женщинам, те согласно кивали, не вступая в диалог; он активно жестикулировал, но не кричал. Одна из акушерок поглядывала через занавеску на оставленную в одиночестве роженицу на соседней кушетке.
И тут включился звук. То ли так сильно хотел узнать причину смерти Серж, то ли время пришло.