Гайворонский Борисович - Незваные...

– Попьём? – спросил Серж.

– Два стаканчика, пожалуйста! – попросила его спутница, и проводник, улыбнувшись, прикрыл дверь.

– Да хоть пароходом, или на карете с лошадьми, лишь бы было похоже на что-то понятное.

– Ой, как мы с тобой разволновались, Серёж.

– Привыкнем. Разогреться надо. Без привычки и предупреждения выкинь человека из самолёта, за секунду показав, за какое кольцо дёргать, чтоб парашют раскрылся, и, считай, разрыв сердца ты ему обеспечил.

– Ух, как ты себя настраиваешь! А я проще на это дело смотрю. Я полагаюсь на благоприятную предопределённость. Мы не одни теперь, не забывай.

– Я помню. Но выглядеть подготовленно и достойно для меня важнее экспромта.

– Ты сам себе противоречишь. Это я трусиха. А ты – боец, воин от природы. Тебе свойственна безрассудная отважность.

– Ты тоже храбрая и решительная, не наговаривай.

– Долго кататься будем?

– Вот видишь, ты проявляешь большую решительность, чем я. Ладно, поехали.

За окном мелькали деревья, придорожный кустарник и столбы. Вдали вместе с поездом двигались возвышенности с шапками леса, словно мха. Солнце вынырнуло из-за тучки…

…Сначала исчез перестук колес, и мерное покачивание вагона сменилось парением. Через секунду вид за окном смешался красками и предметами в однородную белёсую дымку, вспыхнул ярким светом и картина отчасти восстановилась. Вновь появились деревья, кустарники, столбы, небо, облака и солнце. Но всё это было совершенно неподвижным, как застывший в прозрачном стекле макет, выполненный из однородного материала без цвета и каких-либо других известных человеку характеристик. Зрительные рецепторы не узнавали воспринимаемое, а мозг не находил в своей памяти аналогий. Это и не металл, и не пластмасса. И не чёрно-белое, и не цветное. Если с сильным натягом попытаться найти сравнение, то это было цветным изображением трёхмерного мира с перевернутым наизнанку спектром, объёмом, плотностью и прозрачностью. Такой мир был похож на привычный меньше, чем гипсовая маска человеческого лица напоминает свой оригинал. Вагон стоял. Полное отсутствие звуков не могло называться тишиной. Тишина обычно звенит, закладывает уши ватой, пульсирует кровью в сосудах, стучит сердцем в груди, пугает, настораживает, тревожит… А сейчас её просто не было. Как может не быть тишины? Может. Слух пытался зацепиться за что-то знакомое, придумывая себе опору. Марина и Серж переглянулись, испытывая непривычный дискомфорт. Вот первое испытание, которое вынести было трудно.

– Я вас слышала, здравствуйте, друзья, меня зовут Мария, – выпалила женщина на едином выдохе, как после долгой задержки дыхания, улыбнулась и протянула руку.

Грудной приятный голос был совершенно человеческим и вполне соответствовал внешности. Мария выглядела так, будто только что сошла со сцены оперного театра. Высокая грудь вздымалась от частого дыхания, румянец на лице был то ли частью грима, то ли являл признак лёгкого волнения и возбуждения.

Приоткрытая дверь купе с шумом распахнулась, и проводник поставил на стол два стакана с чаем.

– Можно вас попросить ещё и третий? – сказал Серж и взглянул вопросительно на Марию. Та обворожительно улыбнулась и кивнула.

– Сделаем, минутку! – спиной выходя в коридор, бодро ответил учтивый молодой туркмен.

Сидящие напротив рассматривали друг друга с интересом.

– Я Сергей…

– А я Марина.

– Очень рада, Сергей и Марина. Меня так удивил ваш приём обращения. Весело!

– Приём обращения? – в тон переспросила Марина.

– Метод трансформации.

– Для нас так было комфортнее, привычней, что ли, – пояснил Сергей, не до конца понимая вышесказанное.

– Ерунда! Это так просто. Но вы оригиналы! Сразу видно.

Появление проводника с третьим стаканом и пакетиком сахара прервало на несколько секунд интересное знакомство. Серж закрыл на ключ дверь купе.

– Мария…, – начал он.

– Можно Маша, – просто сказала девушка. Ей было лет 25-26, не больше.

Серж продолжил:

– Маш, мы ещё новички…

– Я знаю.

– Мы не думали, что встретимся с обычным человеком, мы всё что угодно себе представляли…

– Да? – искренне удивилась Мария, подняв красивые брови, и привычным жестом распотрошила пакетик с сахаром. Помешивая ложкой в стакане, она смотрела на обоих криптеров действительно изумлённо и даже несколько тревожно. – А кто ещё мог быть?