Оксана Панкеева - Первый день весны (Судьба короля - 2)

До обеда он провалялся, размышляя о разных вещах. Во-первых, он восстановил в памяти полную картину событий исторической ночи. Во-вторых, прикинул, что сказать Амарго, а что не надо, и решил ничего не говорить вообще, свалив все на провалы в памяти. В-третьих, он опять имел продолжительный спор с вредным внутренним голосом, который самым жестоким и бессовестным образом издевался над его сексуальной несостоятельностью.

Ну и что тебе дали пят лет воздержания, ехидно говорил голос. Ничего хорошего. Потерял квалификацию. Совершенно разучился чувствовать женщину. Превратился в обычного тупого самца.

Неправда, обиделся Кантор. Я просто был пьян, потому и не почувствовал. А за тупого самца я кому-то и морду могу набить.

Себе, посоветовал голос. Или своему отражению в зеркале. Стыд и позор, отодрал бедную девушку, как хотел, и не удовлетворил ни разу. И что она после этого будет думать о мужчинах? А о сексе вообще?

Что это вещь долгая, утомительная и болезненная, со вздохом согласился Кантор.

Вот именно, сказал голос. И тебе не стыдно? Тоже мне, любовник... Так разочаровать партнершу! Да когда с тобой такое было?

Никогда, опять вздохнул Кантор. Даже в сопляческом возрасте такого не было.

И что ты намерен делать, не унимался зловредный голос. Извиняться? А исправить дело тебе не приходит в голову?

Ты что, охренел, оскорбился Кантор. Этого еще не хватало. С меня достаточно.

Что, боишься опять опозориться, съехидничал голос. И хочется, а боязно. Надо же, неустрашимый Кантор струсил!

Ничего подобного, возмутился Кантор. Но не сейчас же. У меня голова болит.

А может у тебя еще и месячные, расхохотался голос. Голова у него болит, надо же! Как бы там ни было, ты задолжал девушке четыре оргазма. Если не больше.

Пять, проворчал Кантор. Кто ты вообще такой? Какой-то сексуально озабоченный потусторонний голос еще будет мне указывать и считать, что я кому задолжал!

Я - это ты, ответил голос. Настоящий ты. А ты - это я, только обиженный, озлобленный и разочарованный.

На этом он успокоился, и Кантор подумал, что у него начинается раздвоение личности, и, наверное, это очень плохо. И что самое противное, все началось еще до того, как его стукнули по голове. Неужели правда от фанги? Так ведь не сказать, чтобы злоупотреблял...

В-четвертых, он вспомнил странный сон. Вернее, не сон, а скорее бред, потому что видел он все это пока лежал без сознания после удара по голове. А тогда как раз была пятница.

В этот раз Лабиринт имел вид густого южного леса с незнакомыми деревьями и цветами. Также здесь водились яркие птицы, змеи и насекомые устрашающего вида. А еще посреди леса стояла хижина, и на пороге сидел его старый знакомый, так настойчиво преследовавший его по пятницам.

- Ну, наконец-то, - сказал он, поднимаясь и кланяясь по своему восточному обычаю. - Я уже думал, ты сюда никогда не попадешь. Что ж ты так плохо помнишь сны?

- Я бы давно рехнулся, если бы хорошо их помнил, - проворчал Кантор, присаживаясь на траву.

- Тебе так часто снятся кошмары? - уточнил мистик, внимательно его изучая. - Так ведь их ты все равно помнишь.

- Не всегда, - возразил Кантор, тоже разглядывая собеседника. Он выглядел так же, как обычно - молодой, большеглазый, худощавый, только не в нормальной одежде, а в какой-то скудной набедренной повязке. - А где я сейчас?

- Сам знаешь. Ты здесь бываешь часто. Вернее, не совсем здесь, но поблизости. Когда спишь.

- А сейчас я что делаю?

- Сейчас ты лежишь без сознания. Не бойся, ничего страшного, поправишься. Просто тебя хорошенько ударили по голове. Когда ты очнешься, ты ничего не будешь помнить. А когда к тебе вернется память, вспомнишь и меня. И расскажешь, наконец, Шеллару, что такое марайя, а то ведь и сам изведется, и окружающих замучит.

- А как я его увижу?

- Не обязательно лично. Передай кому-нибудь. Элмару, Жаку, или своей девушке. Все равно. Они передадут. Только запомни как следует хоть на этот раз. Марайя - это методика создания фантомов и маскировки путем замены своего изображения иллюзорным изображением окружающей среды. Повтори.

Кантор послушно повторил три раза, запомнил, после чего не удержался и спросил:

- А зачем ты мне снился? И что ты тут делаешь?

- Давай по порядку, - улыбнулся Шанкар. - Сначала, что я тут делаю. Я тут зацепился, когда возвращался после общения с одним недоумковатым некромантом, о котором ты знаешь не хуже меня. Из чистого любопытства остался, интересно было посмотреть, что из всего этого выйдет. Да и надоело мне там, где я был. Скучно, противно, да еще и больно бывает... Все равно мне скоро на новое перерождение, вернуться всегда успею. Мне там недолго осталось. Вот я тут и сижу. А зачем я тебе снился... Просто хотел, чтобы ты передал Шеллару, что такое марайя. Может, он все-таки придумает, как извести этого дракона. У меня к нему должок имеется, если ты знаешь.

- К королю? - не понял Кантор.

- К дракону. Он ведь меня убил, этот подлец, и я на него до сих пор за это обижен. Ты разве не знал?

- Не знал. Я слышал, что соратники Элмара погибли, но не знал точно, как. Этель тоже?..

- Нет, Этель как раз не пострадала совсем, живет себе в своей башне, что-то исследует.

- И почему бы тебе было ей не присниться?

- Потому, что классические маги не попадают сюда. Странное место, я о таком не слышал, а таких вещей, о которых я не слышал, крайне мало в природе. Ты откуда о нем знаешь?

- О Лабиринте? Мне отец рассказал.

- Ах, вот оно что... Да, загадочный он был человек, твой отец...

- А ты не знаешь, куда он делся?

- Что я, по-твоему, бог?

- Нет, я просто подумал, что мертвые знают намного больше, чем живые, и...

- Ну что ты, мы знаем столько же, сколько и при жизни.

- А откуда же ты знаешь, что сейчас творится в мире живых?

- Так ведь я знаю только то, что произошло после моей смерти. А твой отец пропал уже давно. Еще что-то спросишь? Живые обожают задавать вопросы, я сам таким был.

- А скажи, - тут же спросил Кантор, - что там, после смерти? Там действительно что-то есть?

- Это у кого как, - пожал плечами Шанкар. - У меня есть. Я проведу положенный мне срок в царстве мертвых и потом смогу родиться снова. В других учениях все происходит иначе.

- И ты снова будешь мистиком?

- А вот это я не знаю. Вряд ли мне стоит рассчитывать вообще родиться человеком. В последней жизни я здорово отяготил свою карму убийствами, пока болтался по свету с Элмаром... А если ты хочешь узнать, что будет лично с тобой, когда ты умрешь, то этого тебе никто не скажет. Сам узнаешь.

- А будущее ты можешь видеть?

- Иногда. Но я тебе ничего не скажу.

- Скажи хоть, что с Ольгой случилось? Почему ее выносили на носилках?

- Вот придешь в себя, сам узнаешь.

- А что с ней будет?

- Это от тебя зависит.