Михаил Кликин - Ни слова о магах

– Им не нужно золото, – маг покачал головой. – Им нужно твое умение.

– Я должен им сыграть?

– Да. Сыграй им и мне. Я хочу послушать, хороший ли ты бард. Может, я зря тебя нанял?

– Ладно.

Уже три дня прошло с того момента, как Стас очутился в этом странном заснеженном мире, а притронуться к гитаре, вынуть ее из футляра все не было возможности. Он соскучился по инструменту, стосковался по музыке и жаждал коснуться отзывчивых струн.

– Сыграю. – Стас положил тяжелый футляр на колени, нащупал замки, отпер. Поднял крышку, расстегнул ремни, любовно извлек гитару.

Хурхас повел светящейся рукой, отгоняя тьму.

– Какой странный инструмент, – сказал маг, – никогда таких не видел.

Стас отложил пустой футляр, пристроил гитару на бедре, долго, тщательно подстраивал струны. Маг, склонив голову набок и прикрыв глаза, слушал мягкий перезвон.

– Ты плохо играешь, – наконец вынес он приговор.

– Я еще не начинал, – сказал Стас.

– А что же ты делаешь?

– Готовлюсь.

– Все равно, ты плохо играешь.

– Почему это?

– Настоящему мастеру не надо готовиться.

– Я-то готов всегда, – сказал Стас. – А вот инструмент необходимо настроить. – Он взял аккорд, удовлетворенно хмыкнул. Спросил негромко, обращаясь к себе: – Что бы этакое вам сыграть?

– Балладу о Равинере, – предложил маг.

– Чего?

– Не знаешь? Тогда песнь о старом Ирванге. Стас прижал струны ладонью, повернулся к магу. Лицо старика светилось – не то отблески трепещущего в очаге огня падали на бледную кожу, не то волшебное свечение сочилось сквозь поры.

– Послушай, Хурхас, я не знаю ваших песен. Давай я сыграю что-нибудь из своего мира. Маг пожал плечами:

– Играй, что знаешь.

Стас, склонив к грифу голову, зажал барэ на пятом ладу. Мгновение выжидал, давая пальцам освоиться, слушая непогоду за стенами. И медленно, спокойно повел мелодию, негромкую, несложную, красивую…

Маг, вытянувшись, замер. Казалось, он не просто слушает – он впитывает звуки, поглощает мелодию, усваивает ее всем телом. Он словно бы закаменел, очарованный музыкой…

Стас прекратил играть. Звонкий флажолет угасал в тишине. Даже буря, казалось, утихла, слушая умирающую ноту.

– Что это было? – благоговейно прошептал Хурхас.

– “Лед Зеппелин”, – ответил Стас.

– Ты лучший бард из всех, кого мне приходилось слышать, – выдохнул маг, восхищенно качая головой. Стас немного смутился:

– Я, конечно, не мастер, но кое-что умею. И это не самая сложная вещь…

– Сыграй еще.

Из темноты выплыло бледное лицо. Хурхас поднял глаза на подошедшего хозяина, пригласил:

– Садись, Витрастим, послушай моего барда. Зови всех.

Стас негромко начал “К Элизе” Бетховена. Вновь маг вытянулся, жадно слушая музыку. Хозяин, присев в кресло перед очагом, закрыл глаза и медленно шевелил губами. Он словно пробовал мелодию на вкус.

Потом был Бах, токката ре-минор. Стас сам делал переложение этой красивой вещи для гитары.

Затем “Дар Стрейтс”, снова Бетховен и “Металлика”.

Слушатели напряженно молчали, и Стас физически ощущал, как они боятся пошевелиться, упустить ноту, нарушить гармонию, потерять мелодию. У этих людей никогда не было ни радио, ни телевизора. Они не посещали театров и филармоний. Музыка была для них настоящим волшебством, чудом, и она оказывала на них поистине магическое действие…

– Хватит, – негромко сказал Хурхас. – Хватит на сегодня. Хватит…

Стас поднял голову.

Фигура мага мягко светилась, сам он блаженно улыбался, уставившись на танцующий в очаге огонь. Вокруг сквозь тьму проступали пятна лиц – впадины глаз и ртов Залиты густым мраком, складки и морщины очерчены тенями.

Стас послушно отложил гитару.

Зачарованные люди приходили в себя, бесшумно поднимались, незаметно, так же как и пришли, расходились.

– Благодарим, – шелестели голоса. – Благодарим… Последним ушел Витрастим. Он встал, склонил голову перед гостями, сказал:

– Мы рады, что вы пришли сегодня к нам.

– Мы благодарим за кров и еду, – отозвался Хурхас.

Хозяин, кивнув, растворился во мраке. За тонкой перегородкой гудели голоса, шаркали ноги, кто-то счастливо смеялся, кто-то тихо пытался петь.

– Они никогда не забудут этот день, – сказал маг. Стас убрал гитару, запер футляр.

– Больше мы им ничего не должны?

– Нет.

– Тогда давай спать, за эту неделю я страшно вымотался. А уж последние три дня…

– Ложись, – сказал Хурхас. – Они-то теперь долго не заснут. Я тоже. А ты спи. Завтра утром снова в путь.

– Далеко нам еще?

– Три дня, если ничего не случится.

Стас забрался под одеяло, потянулся, зевнул.

– Послушай, Хурхас…

– Что?

– Вот ты маг, да?

– Конечно.

– Я-то всегда думал, что маги могут мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую. Или хотя бы летать. А мы с тобой вот уже который день плетемся, словно калики перехожие.

– Маги не могут летать, – недовольно сказал Хурхас. – Это сказки для детей. Никто не может летать, кроме птиц и насекомых.

– Ну, тут я с тобой не согласен, – заметил Стас. Маг не обратил внимания на его слова.

– И никто не может перемещаться мгновенно.

– Но поскорее мы можем двигаться?

– Да.

– Как?

– Быстрее шевелить ногами.

Стас хмыкнул. Пробормотал мечтательно:

– Я знаю, все это мне снится.

– Ты глуп, если действительно так думаешь.

– Вот сейчас я закрою глаза, усну и уже утром окажусь дома, будет лето – тепло, кругом зелень, птички чирикают…

– Может быть, завтра вьюга уляжется. Тогда идти легче будет.

– Надеюсь завтра тебя не увидеть, – сказал Стас, зевая и переворачиваясь на бок.

Он заснул сразу, едва только смежил веки, и уже ничто не могло потревожить его – ни голоса за дощатой перегородкой, ни бьющаяся в стены пурга, ни стреляющий углями прогорающий очаг, ни мышиная возня, ни беспокойно ворочающийся маг под боком. Он спал беспробудно, не видя снов. Спал до самого утра…

– Вставай! – Его бесцеремонно трясли за плечо. – Поднимайся! Поешь и пора идти! Пурга утихла. Вставай, бард!

– Никуда я не пойду, – отчетливо произнес он, не открывая глаз.

– Ты хочешь остаться с этими людьми? Всю жизнь выгребать навоз и копаться в земле?

– Проклятие! – Стас перевернулся на спину, уставился в потолок, чувствуя себя обманутым. – Опять ты!

– Вставай, нам пора.

– Черт побери! – Стас выбрался из-под одеяла. За ночь дом выстыл, в комнате было градусов десять – пятнадцать, не больше. – Послушай, Хурхас, купи мне шубу.

– Тебе холодно?

– Да, мне холодно, – раздраженно сказал Стас. – Я мерзну в этой куцей одежке. – Он распахнул куртку, которую не снимал, ложась спать, повернулся к Хурхасу, демонстрируя, что под ней почти ничего нет. И маг вдруг отпрянул, лицо его исказилось, в глазах мелькнули страх и отвращение. Он выбросил перед собой руку, словно от чего-то защищаясь ладонью, и длинные пальцы засветились алым пламенем.