Михаил Кликин - Последний солдат последней войны

Воевал. Ради чего? Этого?

Идеальный мир.

Все правильно. Ни единого человека на целом свете. Только он.

- Я! - Его лицо задергалось.

И роботы.

Робот что-то говорил, Катис видел, как открывается его рот, как шевелятся губы. Но слов не было. Катис ничего не слышал. Только в голове что-то бешено визжало. Выло, словна падающая авиационная бомба. Пикирующий бомбардировщик.

... вы сохранили для нас Будущее...

Для нас!

... вы позволили нам жить здесь и сейчас...

Жить!

...спасибо вам за все!...

За все! Спасибо!

Он запрокинул содрогающуюся голову и захохотал. Пена выступила на губах. Вывалился язык. Шею сводило тиком.

Череп был готов разорваться. Прямо в мозг рушилась огромная бомба. Скрежетала. Подвывала.

Что-то вспыхнуло. В голове. Ярко.

Взорвалось.

И тотчас тьма чернильной кляксой расползлась перед глазами.

Тишина.

Катис запрокинулся, раскинув руки и тяжело рухнул, ударившись затылком о кровать.

В операционной был прохладно.

- Ну, что там? - спросил ШФ-541.

- Дрянь дело, - отозвался ремонтник, заглядывая во вскрытую черепную коробку. - Где вы такую рухлядь достали? Если не ошибаюсь КТС-23?

- Да. Ты не ошибся. Боевой робот-андроид КТС-23. Участник войны. Это Солдат.

- Серьезно? Последний Солдат? Тогда буду осторожен.

- Уж постарайся.

В дверном проеме показался доктор РКСН-2. Он приблизился к столу, мягко отстранил ремонтника, сам осмотрел повреждения.

- Ну, что, док? - спросил ШФ-541.

- Я предупреждал, - отозвался доктор. - Он не перенес удара. Инсульт.

ШФ-541 удивленно вздернул левую бровь.

Ремонтник пояснил:

- Короткое замыкание в третьем процессорном модуле. В результате возникшего перегрева капиляры системы охлаждения разрушились, и масло залило часть схемы.

- Восстановить можно?

- Можно, конечно. Только вот таких процессоров уже давно не выпускают. Но я подберу аналог. Правда придется понижать частоту и...

- Ладно, работай. - ШФ-541 повернулся к доктору, - Что ж, Раксин, вы оказались правы.

- Да, Шеф. Но меня это не радует.

- Меня тоже.

- Что дальше?

- Ничего. Как обычно. Подлатаем, потом проведем чистку.

- Опять чистка?

- Да не волнуйтесь вы так! Что тут такого - почистим память, уберем лишнее...

- Эта память - наше достояние. Солдат - наша история. А вы...

ШФ-541 раздраженно махнул рукой, прерывая доктора.

- Он же псих. Безумец. Шизофреник. Робот-шизофреник, забавно, не правда ли?

- Я вынужден сообщить о происшедшем Мировому Совету.

- Это ваше право.

- Надеюсь, на ваше место поставят другого человека.

- Человека, док? - ухмыльнулся ШФ-541. - Человека?..

Катис нажал кнопку, возвещая миру о своем пробуждении и открыл глаза.

Шторы снова открыты. В окошко заглядывает солнце, разбрасывает свои желтые теплые семена по стерильно чистому полу.

Катис с удовольствием потянулся, зевнул.

Что-то ведь снилось. Нехорошее. Темное. Жуткое.

Но он не помнил, что.

Дверь открылась. В комнату вошел Свитес. Утренний Свитес по прозвищу "Здравствуйте, Катис" и сказал:

- Доброе утро.

Катис удивленно вскинул бровь.

- Действительно, доброе.

- С Днем Рождения.

- Что?

- С Днем Рождения, Катис. Сегодня Вам исполнилось сто два года.

- Вы что, серьезно? День Рождения? И сто два года? Действительно сто два?

Свитес широко улыбнулся и кивнул головой.

- Это ж надо! Сто два года! Не мудрено, что память меня иной раз подводит... Но вы уверены? У меня никогда не было Дня Рождения.

Свитес улыбнулся еще шире и вышел за дверь. Через мгновение он вернулся, держа в одной руке бутулку, а в другой бокал.

- Держите, Катис.

- Что это? Неужели коньяк? О, Боже! Настоящий коньяк!

Свитес поставил открытую бутылку на пол и подошел к окну.

- Знаете, - задумчиво сказал он, разглядывая зеленый океан внизу, за стеклом. - Сегодня на улице такой приятный ветер. Он благоухает, цветет, веет. Он гудит, шелестит, шуршит. Он живет. Дышит.

- Зачем вы мне это говорите?

- Действительно, зачем я это говорю? - негромко повторил Свитес и легким толчком распахнул створки окна. В помещение ворвался ветер, протряс занавески, обежал комнату по кругу, хлестнул Катиса в лицо. Тот вскочил, едва не опрокинув початую бутылку.

- Что это, Свитес? Господи! Окно...

- Да, мы его немного переделали.

- Немного? - Катис негромко засмеялся. - Это вы называете немного? Немного! - Он стремительно подошел к окошку, высунулся наружу, лег животом на широкий подоконник, заглянул в двухсотметровую пропасть. Вдохнул полной грудью. Блаженствуя, прикрыл глаза. Прошептал:

- Господи. Это же лучше, чем коньяк.

Свитес, улыбаясь, смотрел на него. Через минуту он вышел из комнаты и вернулся, волоча за собой по полу большой бумажный мешок.

Катис, услышав шуршание, открыл глаза.

- Что это? Подарки на Рождество?

- Это письма. Письма от детей. Они поздравляют вас с Днем Рождения. Хотите, я почитаю?

- Хочу ли я? Ха! Свитес, вы сегодня задаете странные вопросы! Конечно же, читайте! - Катис с ногами вскарабкался на подоконник, привалился спиной к стене. Вновь зажмурился.

- Хорошо... - Свитес присел на угол кровати, пошелестел бумагой и начал: "Дорогой любимый Солдат!.." - он кашлянул, словно вдруг чего-то смутился.

- Что же вы замолчали? - встрепенулся Катис, не открывая глаз.

Свитес снова кашлянул, неловко улыбнулся и спросил негромко:

- Хорошо быть человеком, правда, Катис?

- Да, Свитес.

Они помолчали, вдыхая лесную свежесть, подставляя лица ласковому солнцу. Далеко внизу шумел бескрайний лес. Шелестел, шуршал, гудел. А рядом живой ветерок трепал занавески, хлопал тканью, играл...

- Человеком быть хорошо... - еще подтвердил улыбающийся Катис. - Ну, что же вы? Читайте дальше!