Владимир Клименко - Амальгама миров

Когда мы решили, что хватит споров на пустой желудок, время подходит к обеду, надо спуститься вниз и поесть, на лестнице раздался звон и грохот, и в комнату ворвался табурет. Он протаранил дверь с такой силой, что груда золотых браслетов, застежек и колец, которые он тащил на большом металлическом подносе, разлетелась по всей комнате шрапнельными брызгами.

- Хома! - закричал я, получив увесистый удар тяжелым золотым браслетом в область солнечного сплетения. - Это еще что такое! Откуда золото?

- От верблюда! - тяжело отдуваясь, проскрипел грубый Хома. Подрабатывал в лавке. Табуретом. Ювелир положил на меня товар и вышел. А я - прямо сюда!

- Спер, значит, - Овид раньше меня сообразил в чем дело. - А если бы поймали?

- Никак невозможно, - Хома наконец перестал скрипеть и охать. Ювелир же не знает, что я не простой табурет. Он меня на улице подобрал, жадюга. Плюшкин несчастный. И решил в дело приспособить. А что, неплохой улов. Давайте теперь переедем отсюда в "Георга V". Вот это настоящая гостиница для богатых людей. И мебель там порядочная, не то, что здесь, и Хома с презрением оглядел убогую обстановку номера.

На военном совете решили все же никуда не переезжать. Зачем вызывать лишние подозрения?

Овид немедленно продал часть нашего "золотого запаса" хозяину гостиницы, который к подобным операциям испытывал заведомую слабость, так как и младенцу было понятно, что он исправно подрабатывает перепродажей краденого.

Мои этические сомнения кончились с риторическим вопросом Овида: "А что будем жрать на следующей неделе?".

Хома чувствовал себя героем и разговаривал с нами несколько свысока, как барин с нахлебниками. Сам он в еде не нуждался, но капризничал и требовал отполировать ему сиденье, которое "отдельные варвары испортили горячим чайником".

А за обильным обедом с вином и десертом выяснилось самое главное Овид с раннего утра пропадал не зря, и сегодня нас ждет встреча с Татьяной Васильевной.

Услышав эту новость, я подавился куском ананаса, как рыбьей костью.

Испуганный хозяин бросился через весь зал, ревя на бегу и причитая, что дорогие гости, безусловно, будут им спасены, как только он выставит им лишнюю бутылку "Брауншвейгского" за счет заведения, чтобы компенсировать причиненный ущерб.

После продажи золота этот тип полюбил нас, как родных детей, и теперь явно раскаивался в недавней надменности и невнимательности.

Отмахнувшись от хозяина льняной салфеткой, я уставился на Овида слезящимися от кашля глазами.

- Ты это серьезно? - только и смог выдавить я в перерывах между спазмами. - Сухина здесь и ты молчал?

- А вы не спрашивали, - Овид поднял бокал с вином и взглядом знатока посмотрел его на свет. - Вы, Мастер, спрашивали только про Людмилу.

- А ты - маленький, сам не понимаешь. Так значит Татьяна Васильевна здесь? Она, что - тоже... друидка?

- Разумеется, нет, - Овида рассмешил вопрос, но, взглянув на меня, он подавил желание расхохотаться. - Татьяна Васильевна - одна из посвященных, но никаким званием не обладает. Вернее, она - даже не посвященная, а допущенная к знаниям. Зеркало слишком долго хранилось у нее. Естественно, кое-какие его секреты стали известны владелице.

- И вы позволяли обычной преподавательнице сценической речи вот так свободно гулять по мирам Хезитат?

- Ну, во-первых, не свободно гулять по мирам, а проходить только в Микст. А, во-вторых, никакая она не "обычная". Здесь, чтобы вам было известно, это графиня Сухина, любимая фрейлина вдовствующей герцогини Ганзейской.

- Вот тебе и Академгородок, - растерянно пробормотал я. - Вот тебе и "совецка власть". Так это значит в Микст постоянно отлучалась Татьяна Васильевна, а ни к каким не к родственникам.

- Да, кстати, герцогиня также с большим сожалением относится к частым отлучкам Сухиной якобы для ее поездок в собственное имение. Прямо разрывается старушка между Микстом и настоящим миром.

- Еще неизвестно, где ей лучше.

До меня постепенно стал доходить смысл разговора. Если Татьяна Васильевна здесь, то это большая удача. Я припомнил все, что знал о местной монархии.

Монархия была так себе.

Может быть, когда-то герцоги и правили Микстом, но к настоящему времени аристократические звания стали, скорее, декоративными, чем настоящими. Герцогине позволялось жить в собственном замке, который находился в центре города и был своеобразным государством в государстве. Но этим все и ограничивалось. Герцогине исправно отчислялась часть доходов от налогов для содержания двора, но никакой роли в управлении страной она не играла.

- И когда рандеву?

- Скоро. Вот пообедаем и пойдем.

На встречу с Сухиной мы отправились в сопровождении Хомы, который наотрез отказался остаться в гостинице.

- Еще чего! - невежливо заявил Хома, когда мы попросили его обождать нас в гостиничном номере. - Чтобы я не увидел любимую хозяйку? Уж она-то на меня кипящий чайник не ставила, - мстительно добавил он.

Я молча проглотил очередной упрек.

Карета Татьяны Васильевны поджидала нас на одной из маленьких окраинных площадей. Здесь было немноголюдно. То, что это карета именно Сухиной, я узнал сразу. Запряжена она была, естественно, парой серых в яблоках. На дверце сияла большая монограмма, в которой легко читались инициалы "СТВ".

Конечно, я не ожидал увидеть Татьяну Васильевну в привычном домашнем халате, но и не думал, что она окажется в кринолине и напудренном парике. Кокетливая мушка на левой щеке доконала меня окончательно.

- Голубчик! - протянула Сухина своим низким хорошо поставленным голосом. - Что же ты так на меня уставился? Я же здесь должна соответствовать.

- Здравствуйте, Татьяна Васильевна, - голос Хомы стал неожиданно льстив и любезен. - Вот собрались засвидетельствовать свое почтение.

- А это еще кто? - удивилась сначала графиня. - Постой, постой. Кажется, узнаю. Господи, да это никак мой табурет.

- Хома, - оставаясь предельно вежливым, поправил Хома. - Вот путешествуем.

- Мальчики, - Сухина обвела нас помолодевшим взглядом. - Что же такое происходит? И как нам теперь быть? У меня экзамены на следующей неделе.

- Да разве об этом сейчас надо думать, - раздраженно заметил я. Людмила пропала. Может быть, она где-то здесь. Осколки надо собирать, а то ведь так и проторчим в Миксте. Вам-то здесь, может, и хорошо, а вот мне не очень нравится.

- Ты, Кукушкин, - словно я все еще оставался студентом, немедленно отреагировала Сухина, - всегда был ненаходчивым. Да-да, ненаходчивым. Ты же - актер. Ты же должен вживаться в любые обстоятельства. Вот и действуй.

- Легко сказать действуй. Но мне бы какую роль посовременнее. Да и что толку от игры, это же не спектакль.

- А что - не спектакль? - Татьяна Васильевна кокетливо отмахнулась громадным веером от роя мух.