Владимир Клименко - Группа контакта

На куриную ногу Алексей старался не смотреть.

Лишь только он ступил на крыльцо, массивная дверь с противным скрипом отворилась, и перед ним оказалась старуха. Та, что в валенках.

"Пропал!" - подумал Алексей. Но неожиданно для самого себя смело зашагал по ступенькам и, едва не толкнув хозяйку, стоящую на пороге, вошел в комнату.

Ворвавшись таким образом, Алексей дошел до самой середины комнаты и только тогда остановился. Помещение оказалось большим. Единственное окно смотрело прямо на куст, в котором он недавно прятался. Старухи молчали, давая, как ему показалось, время оглядеться, и Алексей повел глазами по сторонам.

Всё, о чем он когда-то читал в сказках про избы на курьих ножках, здесь было. Во-первых, большая русская печь, в которой, как известно каждому ребенку, баба-яга старалась своего гостя зажарить. Во-вторых, каменная ступа размером с хороший бочонок и классическая метла. В-третьих, горшки, ухваты и прочая кухонная утварь, лавки и топорно сколоченный стол.

Но не это поразило Алексея. Ко всем сказочным чудесам он мысленно подготовился еще в кустах и скорее удивился бы, не увидев их. Поразило другое. Босая баба-яга, сидевшая к нему спиной, смотрела телевизор.

Самый обыкновенный телевизор с большим экраном. Изображение и цвета были отличными, и Алексей привычно поискал глазами марку телевизора, но не нашел.

Вокруг большого телевизора, выше по бревенчатой стене, было приспособлено еще штук пять, с экранами поменьше.

От такого обилия техники в полуразвалившейся избе Алексею опять стало не по себе, но он взял себя в руки и сосредоточил внимание на экране.

Шла знакомая программа "Сегодня в мире".

Ведущий говорил об очередном конфликте на Ближнем Востоке. В Ливане вновь неспокойно, напряженное положение на юге страны. Мелькали кадры с горящими автомобилями, взрывами, опасливо перебегающими улицу солдатами.

Следующая информация касалась угона самолета.

- Вчера в аэропорту города Турин... - говорил ведущий.

Как ни странно, от этих сообщений Алексею делалось все спокойнее. Привычные сообщения о привычном мире.

"Все нормально, - сказал он себе. - Я заблудился. Ушел в сторону. Живут здесь две полусумасшедшие старухи, свихнувшиеся на почве техники, и пугают таких дураков, как я. Надо сейчас извиниться за вторжение, спросить дорогу и топать домой".

Экран телевизора неожиданно моргнул, и вместо ведущего на нем возникло лицо совершенно незнакомого мужчины с внимательными глазами.

"Экстренное сообщение? Диктора в первый раз вижу", - Алексей сделал шаг к экрану.

Но никакого экстренного сообщения не последовало. Мало того, незнакомец молчал и, как показалось Алексею, с интересом его разглядывал.

Опять что-то тревожное и холодное поднялось в душе Алексея, но он, как бы смирившись с тем, что вокруг него в последнее время происходит, стал ждать очередной чертовщины. И дождался.

- Добро пожаловать! - сказал лже-диктор хорошо поставленным голосом. - Вы уж нас извините за маскарад, - повел он рукой, показывая на комнату и ее обстановку, - но так нас вынудили поступить обстоятельства. Все, что вас интересует, мы вам объясним позже. Вы, Алексей Дмитриевич, входите в группу контакта. Дорогу до места встречи вам покажут дежурные. Сбор через три часа.

При словах "дежурные", Алексей успел заметить краем глаза, старухи подтянулись и встали по стойке "смирно".

Мужчина выжидающе замолчал и опять посмотрел Алексею прямо в глаза. Впрочем, взгляда все это время он и так не отводил, но сейчас, казалось, спрашивал: "Ну что, бедолага? Очень плохо, или как, выдержишь?"

Вопросов у Алексея было много, но они мгновенно вылетели из головы, и ничего, кроме глупого "извольте объясниться" или "вы за это ответите", он придумать не мог. Ни то ни другое он так и не сказал.

Незнакомец помедлил еще секунду, потом кивнул головой, что, очевидно, означало "до скорого", и экран погас.

Алексей тупо перевел взгляд с телевизора на окно. На поляне перед избушкой мирно пасся коричнево-серый кенгуру.

Сказалось ли напряжение последних минут или все эти чудеса в комплексе, но кенгуру доконало Алексея окончательно. Установить какую-либо логическую связь между последними событиями было нельзя, и Алексей сдался. Он затравленно посмотрел на старух - они теперь стояли рядышком, - потом отошел к стене, сел на лавку. Думать не хотелось, говорить не хотелось.

Хотелось одного - проснуться, но вот это-то как раз и было невозможно, ибо Алексей не спал.

Старухи стояли перед ним молча, видимо, ждали вопросов. Выглядели они на фоне экранов крайне нелепо. Страха уже не было, всё стало всё равно, и Алексей разглядел хозяек избы повнимательнее.

Та, что была босиком, оказалась пониже и поплотнее своей подруги. Нижняя губа у нее отвисала, и, налезая на верхнюю, из-под нее торчал гнилой клык. Еще она была сутула и ходила, опираясь на клюку.

Вторая баба-яга, в валенках, выглядела бы попривлекательнее, если бы не глубоко посаженные глаза, угольками посверкивающие из-под косматых бровей. На носу у нее росли седые волосы. И вообще было такое впечатление, что она давно не брилась.

Смотреть на старух было неприятно, и Алексей еще раз оглядел избу.

Перед телевизорами на этот раз он обратил внимание на панель с кнопками, клавишами и рычагами. В технике будущий выпускник средней школы, несмотря на то, что жил в Академгородке, этом признанном центре науки, силен не был. Так что в сложном агрегате разобраться даже и не пытался, а просто смотрел, запоминая.

Но привести свои мысли в порядок все-таки следовало, и он постарался сосредоточиться.

Итак, имеется: Алексей Дмитриевич Трошин, выпускник средней школы города Новосибирска, 17 лет, комсомолец, атеист, материалист и прочее. 25 мая в начале второй половины дня по местному времени забежал в лес нарвать цветов и... Нет, всё, что произошло дальше, не поддавалось никакой логике.

Хорошо, начнем по-другому. Алексей Трошин заблудился в лесу, недалеко от своей школы. Нет, это же черт знает что получается!

Алексей разозлился и на себя за свою детскую беспомощность, и на старух, явно знавших что-то такое, что ему знать не положено, и сердито спросил:

- Может, все-таки, скажете, где я?

Старухи даже обрадовались. Они сразу засуетились, зашаркали ногами и, подталкивая друг друга, враз заговорили:

- Добро пожаловать!

- Место здесь надежное.

- Будьте как дома. Баньку не желаете с дороги?

- Покушать изволите? Карась жареный, молоко деревенское.

- Где я?!- заорал Алексей, теряя терпение, и вскочил с лавки.

- А ты, милок... - резко сменила тон баба-яга в валенках, - давай поаккуратнее. Не дома. А то ведь и по-другому можно. - И она зачем-то поддернула рукава своего ветхого платья. Руки у нее были крупные, мужские...