Владимир Клименко - Котёл колдуна

- Может быть, ты все-таки останешься здесь? - голос берегини стал едва слышен. - Ты - человек, но ты не чужой.

- Нет, Пинна, - так же тихо прошептал Павел, словно завороженный ее неподвижным взглядом. - Я пойду с вами.

В безоблачном небе над ними медленно проплыла падающая звезда. Она так плавно пролетела над поляной, что можно было загадать не одно, а несколько желаний, и скрылась за верхушками деревьев в стороне озера.

- Ну вот, - сказала Пинна и мягко отстранилась от Павла. - Нагльфарк и пришел.

- Как? - удивился Павел. - Это... - но не успел закончить фразу.

Где-то в глубине озера раздался лопающийся звук, а в следующее мгновение яростный порыв ветра согнул деревья, и лес застонал, словно от боли.

- Прозевали! - на крыльцо, выбивая по доскам дробь, выскочил Китоврас.

Он застыл посреди поляны, запрокинув голову, словно пытался разглядеть в небе очередную опасность. В его руке холодно посверкивал излучатель, но цель была не видна, и Китоврас опустил голову и как будто сгорбился. Вся его фигура выражала отчаяние и досаду.

Вслед за ним неспешно и, как показалось Павлу, нарочито медленно из избы вышел Колдун. В первый раз Павел увидел, что свой посох он несет, как копье. Сейчас он больше походил на воина-ветерана, чем на сказочного старца.

Берегиня белым облачком скользнула в сторону и исчезла в чаще.

Все представления Павла о том, что сейчас они выступят маленьким, но сплоченным отрядом, развеялось вместе со словами Колдуна, обращенными к Китоврасу:

- Встретимся, если понадобится, у Мокрого камня. Тим пойдет с Гармом.

Павел не стал напоминать о себе. Он молча решил, что ему следует держаться поближе к Тиму. Если понадобится помощь, Тим скажет, что делать. Настораживало отсутствие Пинны, но, судя по поведению остальных, берегиня знала, как ей следует поступать, и значит о ней можно не беспокоиться.

Общее напряжение, как всегда, разрядил Никишка. Он торжественно вынес из избы здоровенный, в пол его роста, глиняный жбан с медовухой и, отдуваясь, сообщил, что приберег этот запас на самый крайний случай, каковой, очевидно, и наступил. Этот тридцатилетний напиток он не дал попробовать даже собравшимся на свой очередной съезд домовым, а ведь всего один глоток из этого жбана способен утроить силы.

Колдун гневно обернулся к домовому и, видимо, хотел что-то сказать, но, увидев, как тот бережно прижимает к животу вместительный жбан, просто махнул на него рукой. Китоврас же утешительно похлопал Никишку по спине, отчего медовуха дважды выплеснулась на ступени.

Ворча, домовой заявил, что так с драгоценным напитком не поступают и, демонстрируя, что надо делать в подобных случаях, надолго припал губами к краю, после чего заявил, сверкая сразу же замаслившимися глазками, что теперь готов сразиться хоть со всеми мертвецами мира, пусть их только сюда приведут.

Но Китоврас и Колдун мало обращали внимания на его слова. Кентавр, поудобнее перехватив излучатель, трусцой устремился в лес и сразу же пропал в тени деревьев. Колдун, подождав еще минуту, чтобы посовещаться с Тимом, вдруг плавно взмыл в воздух, заставив Павла от изумления вскрикнуть, и унесся восточным джинном к озеру по самому короткому прямому пути.

Павел проводил его взглядом, потом посмотрел на Тима. Тот стоял совсем рядом, придерживая ощетинившегося Гарма за ошейник, и вся его напряженная фигура говорила о том, что и он хотел бы сейчас легко воспарить над землей и последовать за учителем. Но, пересилив себя, Тим кивнул Павлу на тропинку и, отпустив ошейник пса, побежал вслед за ним между соснами, навстречу Нагльфарку.

Солнце еще не взошло, но стало заметно светлее. Мягкий полумрак-полусвет разлился в воздухе, но все: и деревья, и скалы, лишенные теней, казались плоскими и ненастоящими, как театральная декорация.

Туман держался у самой воды, напоминая сверху корку неровного льда.

Громадными скачками Гарм спустился к самому озеру; с высоты обрыва Павел слышал его ворчание, которое становилось все громче и громче. Пес явно чуял приближающихся врагов и давал знать об этом.

Мокрый камень не зря получил свое название. Ноздреватая глыба известняка, зажатая среди базальтов, как губка впитывала воду и все время оставалась влажной. Зеленый, в седых подпалинах мох плотно покрывал его вершину, выделяясь среди черных валунов ярким пятном.

- Они идут!

Павел обернулся на звонкий голос берегини.

Пинна появилась из чащи позади них и остановилась на самом краю обрыва. Белое платье облепило ее стройную фигуру, ветер с озера постепенно усиливался.

Словно желая противостоять его напору, Пинна раскинула руки, застыв над озером живым распятием. И ветер на мгновение стих. От берега к середине озера поползла белая стена тумана. Но это был не тот туман, что тонким покрывалом стелился у самой воды. Это была именно стена, достигавшая высоты Мокрого камня.

Пинна взмахнула руками, подгоняя туман туда, где уже явственно слышался глухой однотонный шум приближающегося нечто.

- Они идут! - повторила берегиня.

Но об этом можно было уже не говорить. Павел увидел, как по воде, как будто ее не касаясь, прямо на них движется странный предмет.

Больше всего _э_т_о_ походило на две половинки расколотого вдоль кокона. О размерах невиданного катамарана судить было трудно, но, похоже, они были довольно внушительными. Даже издали Павлу удалось разглядеть, что стенки корабля состоят из множества шестигранных ячеек, на манер пчелиных сот, и кажутся пористыми. В середине каждой из скорлупок копошились фигурки человекоподобных существ мертвенно-серого цвета. И это неясное копошение вызывало почему-то отвращение и ужас.

Туман, насылаемый на Нагльфарк Пинной, катился по озеру плотным валом. Он двигался все быстрее, из самой его толщи вытянулись длинные языки, словно пытаясь опередить основную массу и достичь корабля как можно раньше. На минуту Павел даже подумал, что так оно и случится, и Нагльфарк затеряется в белом непроницаемом облаке, как соринка в туче, но грозный ровный рокот от медленно движущихся скорлупок вдруг стал оглушительным, как будто некто резко повернул регулятор громкости, и туман сначала остановился, а потом так же неотвратимо пополз в обратную сторону.

Берегиня еще раз отчаянно взмахнула руками, но созданный ею самой туман внезапно стал неуправляем. Павел видел, как затрепетала на усилившемся ветру фигурка Пинны, как пятится она от обрыва, пытаясь противостоять направленной против нее силе, а в следующее мгновение шквальный порыв с озера смял ее, как лист, и отшвырнул в сторону.

Рев Гарма внизу стал страшен. Пес готов был броситься в воду и достичь Нагльфарка вплавь, и только успокаивающие команды Тима еще удерживали его на берегу.