Владимир Клименко - Ловцы ветра

Сзади подошли Тан и Шаки. Теперь вся группа была в сборе, не хватало только проводника.

Решили идти вниз по течению и осматривать берег. Маноло не новичок в этих местах, не раз побывал и не в таких передрягах, ни у кого даже в мыслях не было, что он может погибнуть.

Побрели гуськом, словно слепцы иногда хватая друг друга за плечи – берег был каменистым. Но уже через час от дальнейших поисков пришлось отказаться.

– Всё! – устало сказал Тан и остановился. – Если Маноло унесло течение и он до сих пор не выбрался на берег, то мы в лучшем случае найдем его труп.

– А может, он на другом берегу? – предположила Анита. – Тогда бы он крикнул нам или попробовал переправиться.

Нет, безнадежно.

Сеймур внимательно оглядел всех. Вид путешественники имели самый плачевный: одежда порвана, многочисленные синяки и ссадины, настроение подавленное.

– Мы ведь уже недалеко от цели, – осторожно напомнил он.

– Кто знает, – задумчиво сказал Денис. – К тому же нет ни оружия, ни еды. Да и дорогу до старого города никто не представляет.

– И все же надо идти, – Шаки упрямо сжала губы. – Назад путь не менее опасный.

– Обратно нас могут доставить и военные, – напомнил Тан.

– Город находится где-то недалеко от реки, – задумчиво сказал Денис.

– И Маноло постоянно говорил, что эти земли принадлежат народу летучих мышей, – пробормотала Шаки.

– Вот уж с кем не хотелось бы встретиться. – Анита села на камень и стала перешнуровывать ботинки. – Что если они нападут на нас?

– На самом деле нам самим следует их искать, – сказал Сеймур. – Никто больше нам в этой ситуации помочь не сможет.

После этих слов все замолчали. Первым от оцепенения очнулся Денис.

– Все, хватит! – решительно сказал он. – Вперед, значит вперед. Толку от нашего нытья никакого. Или найдем, или пропадем.

День начинал клониться к вечеру. Характер реки который уже раз опять менялся. По берегам кончились каменные осыпи, течение успокоилось и раздалось вширь, сельва подступила к самой воде.

Оценивая обстановку, Сеймур отметил, что шансов успешно закончить этот поход, пожалуй, нет. Единственный мачете Маноло исчез вместе с хозяином. А без него не то что не проделать коридор в колючих зарослях тикуаре, но даже не нарубить сучьев для костра. Оружия тоже нет. Если не считать парабеллума, который чудом не потерял Денис. Но пистолет требует чистки, и патронов всего двенадцать. Подстрелить из парабеллума какую-нибудь птицу или зверя едва ли удастся.

Спички были только у него, зажигалка Дениса пришла в полную негодность. Но спички сначала надо высушить.

На ходу Сеймур извлек из кармана коробок, бережно перебрал его содержимое и, чтобы не задерживать отряд, понес на ладошке, чтобы заходящее солнце хоть немного удалило из него влагу.

Так шли довольно долго, старательно выискивая путь среди деревьев, выбирая места, где меньше подлеска, и порядком устали. Сеймур понимал, что пора останавливаться на ночлег и попробовать развести костер. Неплохо было бы также найти какую-нибудь отмель, вроде той, что послужила им местом привала накануне – там, по крайнем мере, можно было бы попытаться отыскать кладки черепашьих яиц.

Наконец, когда небо и река вновь окрасились неповторимо нежным золотистым светом, отряд действительно выбрел на отмель. Разбросанные по берегу сухие коряги позволяли надеяться, что проблем с дровами для костра не будет, легкий ветерок отгонял гнус, может быть, удастся более-менее сносно переночевать и без гамаков.

Хорошие английские спички для раскуривания сигар не подвели, костерок радостно полыхнул пламенем, и все повалились прямо на песок.

Сеймур отметил, что после падения с водопада они так и не слышали звука вертолета, значит, их преследователи, скорее всего, или прекратили поиски, или удалились в сторону. Это известие остальными было воспринято почти равнодушно. – Хорошо, – сказал Тан. – А что дальше?

– Дальше – посмотрим! – оптимистично заметил Денис, но перехватил тяжелый испытующий взгляд Шаки и замолчал.

Как всегда во время остановок в пути, звуки сельвы стали особенно отчетливыми. Но никто уже не вздрагивал при резких криках обезьян-манечи и черных маримоно, не шарахался прочь от реки, услышав громкий, как выстрел, удар какой-нибудь крупной рыбы. И Сеймур посчитал это плохим предзнаменованием.

Безразличие – худший из спутников. Если все устали и опустошены настолько, что в них исчез инстинкт самосохранения, то, значит, несчастья не заставят себя ждать.

Очень хотелось курить, но сигар больше не было. Денис разложил около костра для просушки неполную пачку сигарет. Сеймур выбрал наиболее сухую и уже поднес к ней уголек, как раздался долгий шипящий звук, и большая стрела вонзилась в корягу рядом с ним, пробив ее насквозь, словно та была сделана из папье-маше.

– Маноло вел вас в старый город? – этот вопрос задавался уже не в первый раз.

Денис покорно ответил «да» и поморщился, когда вслед за этим индеец тихо свистнул, а затем ловко извлек личинку сутуту из нарыва на его спине. Такой же процедуре сейчас подвергались и все остальные.

Как объяснили все те же индейцы, мухи или какие-то оводы откладывают свои яйца прямо на одежду, и личинки из них почти мгновенно проникают под кожу. Вытащить их из нарыва потом почти невозможно. Встревоженные, они тут же вцепляются в мышцы челюстями, похожими на маленькие кусачки, и причиняют сильную боль. Вытравливают их обычно в полевых условиях лишь едким соком табака, но это может привести к заражению крови. Сами индейцы давным-давно изобрели свой способ борьбы с паразитами – они издают какой-то удивительный свистящий звук, и личинка сейчас же высовывает свою головку, болячку быстро сдавливают, и непрошеный пришелец выскакивает. Гадость, одним словом, как сказала Анита.

Но лучше подвергнуться болезненной операции сейчас, чем до крови расчесывать нарывы.

Отряд индейцев, скорее всего охотников, состоял из четырнадцати человек. Здесь были только мужчины. Тан и Сеймур рассчитывали, что их отведут в деревню, но этого не произошло. После демонстративного обстрела из луков индейцы, убедившись, что им не отвечают, переправились с противоположного берега. А когда при первом разговоре было упомянуто имя Маноло, то отношение к пришельцам стало, можно сказать, вполне дружеским.

Индейцы принадлежали к племени морсего, или, как они себя называли сами, к народу летучих мышей. Откуда взялось такое странное название, никто не знал. Возможно, из-за того, что мужчины предпочитали охотиться ночью. Выяснять, так это или иначе, не было ни времени, ни желания. По крайней мере достаточно уже и того, что индейцы оказали пострадавшим первую помощь и показали направление, в котором надо двигаться, чтобы выйти к старому городу.