Евгения Шалимова - Армский клон

…Дневниковые записи.

— Е К, я еду к вам, через 20 минут буду.

— Хорошо.

Села возле двери. Жду. Сигнал домофона. Открыла. Поднялись. Слышу голоса. Первый сбой у Светочки любимой. Одна же едет!

— Нас трое. Можно? Впустите? ("Я вам врача пришлю, из города," — говорила утром. — " Нет. Я открою только Вам", — отвечаю.)

— Конечно. Очень рада. Проходите. Не снимайте! Тут же две недели топтались и "скорая", и 118, и все мои родственники, приехавшие издалека на похороны. Видите диван? Вот тут я умирала четверо суток, а сейчас сестра Надя сказала, что у всех то же самое, это я их заразила. Ни за что бы не побеспокоила вас, если бы и мой сын, и его двое маленьких детей, и жена тоже не переболели. Никогда не думала, что этот сальмане…лёз? — всё ещё в России водится. Во всём мире давно уже его нет.

Прошли. Разделись, кто где. Огляделись. Прочитали " Помогите!" и мной исправленную страничку с текстом для администрации г. Арм. Представились тепло, по-дружески, будто век знакомы. Видимо, помнят меня по встрече у Арца.

Она столкнулась с гостями у подъезда. Принялась считать. Десять. Они дружно расположились в маленьком автомобиле — было такое ощущение, точно живые положили клонов к себе в карманы. Когда наблюдавший за процедурой робот-военный обратился по мобильному телефону к коллеге из Египта, клоны исчезли.

…..Леснер прижался головой к чугунной решётке и задремал. "Одинокий волк, вот ты кто!" — вспомнилось ему.

Арсений шутливо дёрнул Нику за каштановый завиток волос на затылке.

— Уснула, богиня?

— Как страшно! Неужели она, бедная, не понимает, что перед ней не люди, а роботы? Не чувствует, что Светлана — обыкновенный Феликс в юбке? Её же специально сделали такой некрасивой, чтобы никто не ошибся! А Ника Плетинская верит каждому их слову, этих зомби!

— Да не страдай ты, смотри! Сколько уж лет прошло, забыла? Читай! "Дневниковые записи". Вот. Продолжение.

Глава 2.

— Спасибо, Е К. Мы всё поняли, увидели. Сейчас подъедут двое мужчин, это врачи: городская власть и районная. Пустим?

Смеёмся уже все четверо. Радостно, как истинные единомышленники. Я, естественно, счастлива. Откроем.

Знакомимся. Дамы стоят в коридорчике, что-то обсуждают, я слышу слегка возбуждённые голоса.

— Кто выбросит диван? Грузчики? В нашей службе их нет… У нас тоже нет… Чем платить, если наймём на улице? Это же съемная квартира, у пенсионерки откуда деньги ещё и на диван?….. Хорошо, я сама решу этот вопрос… А служба помощи на дому? Её ликвидировали вообще?……Давно уже….

Короче говоря, они решили все проблемы моими руками, верней, ушами. Надя обещала прийти, вымыть диван. Я должна спать на нём, застелив простынкой. Вонь, извините, на весь город, ведь 12 часов я лежала на нём в фекальных массах отвратительного жидкого качества. Тёплые, ласковые, они обволакивали моё тело от пояса и до кончиков пальцев, давили сверху, с боков, грели снизу, и я медленно умирала.

Однако — природная брезгливость меня спасла. Я спустила руку вниз, к полу, нащупала с трудом телефон, знакомые кнопки 03, нажала…

Провал в памяти…Вопросы…118…Взломанная дверь и весёлый, добрый голос спасателя.

— Всё в порядке, Е К! Поправляйтесь!

— Спасибо.

В барокамере было непривычно тесно. Паучий доктор обучал стажёров технике превращения яйцеклетки в зародыш клона.

— Правда ли, Профессор, что на Ближнем Востоке клонировали людей ещё "на заре туманной юности" вашей?

" Восток — дело тонкое".

…..Леснер становился всё более неинтересным. Живой и Клон срослись в одно целое.

Режиссура Глафиры не шла ни в какое сравнение с изобретательностью его развращённого ума, "молодой" профессор окончательно высосал весь мозг этого некогда гордого, талантливого и глубоко порядочного человека. Только мать ничего не замечала. Она любила его беззаветно, прощала все грехи и огрехи, и никто — кроме его самого! — не мог поколебать её веры…

— Оборзел? Скотина! Сколько раз тебе говорить! Души её скорей, чего ждёшь?

— Маму? Так она давно умерла.

— Дурень! Это в прошлой жизни умерла! Забыл, где работаешь? Давно каждый ребёнок у нас умеет в гены заглядывать! Души!

— Не могу я.

— А деньги грести лопатой мог? А-а, перегнуло! Так тебе и надо! Ну, ты и гад! Похлеще, чем Я!

Глава 3.

Ника никак не могла успокоиться. Именно сейчас мысленно сложила она все те странные встречи с молодым профессором, который упорно добивался её благосклонности. Как всякая женщина, она всё чувствовала. Но ещё на помощь приходили многочисленные информационные центры, изучающие в "бэзике" то, что в народе называлось мистикой, парапсихологией, биоэнергетикой, оккультизмом, Каббалой… С последним понятием было особенно сложно. Убийство руководителя государства одним только словом… И повторившееся — уже позднее! — с Шароном…

Секретные лаборатории, вполне естественно, привлекали многих, но Лике было проще всех: паучий профессор готов был на всё ради неё. Так, по крайней мере, утверждали многочисленные приятели и приятельницы. Нет, она не имела ничего против этого знакомства, только какая-то шальная мыслишка постоянно крутилась в мозгу: он гнусный, противный, хитрый и, возможно, подлый, ты же чувствуешь, только прячешь голову в песок…

— Ну, да, сколько можно прятаться! — сказал знакомый голос за левым плечом. — Завтра тебя убьют.

— Точно?

— Хм.

— Что же делать?

— Думать.

— Да не умею я!

— Хм.

— Конечно, ошиблась я, когда дала согласие здесь работать. Но кто же знал, что и в наше время есть подлость не только в резервациях?!

— Хм.

— Ты правда не шутил насчёт паролей, зашифрованных в названиях триместров и прочих точек?

— Хм.

— Ой, ну можно, я проверю? Женщине трудно за вами угнаться, господа Хм…

— Можно.

— Хм.

— Справляешься.

….. В тот же миг штук тридцать клонов-солдат поднялись, как из-под земли. На шее каждого была маленькая точка. Радиостанция.

….. — " Великий Тибет" читаешь? Мудрейшая вещь, скажу я тебе! Да только не поможет! Увяз.

— Если ты такой знающий, опытный, староблагородный — отчего ж всем пакостишь? Дурная привычка?

— Гнусь! Узнаешь ещё!

Леснер всё чаще стал думать об эфтаназии.

Глава 4.

— " Профессор, вы очень не нравитесь мне!

А я вот понравился вашей жене

И вашему сыну, угрюмому парню,

Который пошёл, очевидно, не в папу".

Это Евгений Евтушенко.

— Хм.

— "Ночь твоя, а на заре убью". Горький. "Девушка и смерть".

— Хм.

— " Пришла пора, она влюбилась". Ну, это смешно даже. Каждый грудняшка знает, в генах звучит. Пушкин. "Евгений Онегин".

— Хм.

— " Художник, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться!" — Девиз 60-десятников.

— Хм.

— " Никогда не женись, мой друг, " — разговор князя Андрея и Пьера на переправе о женитьбе.