Йэн Бэнкс - По ту сторону тьмы

Положив руки на стол, она крепко сцепила пальцы, стараясь не думать о содеянном. Взглянув на отца, она ощутила нестерпимую ломоту в руках и еще сильнее сцепила ладони, стараясь не морщиться. Глаза наполнились слезами. Шеррис разжала побелевшие пальцы.

Брейганна была просто в шоке. Когда они вместе с другими домашними сидели за столом, сводная сестра бросала на Шеррис взгляды, полные откровенного ужаса. Она явно сознавала себя соучастницей преступления. Отец продолжал страдать:

— Мы не сберегли старину Скейва! После стольких лет! Он целый миленниум служил нашей семье, и я потерял его. Последнее наше сокровище! Какой стыд!

Собравшись с духом, Шеррис печально покачала головой и заставила себя взять со стола бутерброд. Брейганна смотрела на нее округлившимися глазами.

Шеррис включила домашний компьютер и просмотрела отчет, присланный отцу людьми, которые увезли Скейва. Отчет был сделан в форме личного письма, чего Шеррис никак не могла понять.

Она была убеждена, что это не следствие того, что тень подозрения упала на кого-либо из домашних. Компания по ремонту андроидов заключила, что взлом базы данных совершил некто со стороны, и подозревала в этом профессионального агента внешнегосударственных структур. Шеррис испытала кратковременный прилив гордости от такой оценки своей работы.

В заключение в письме говорилось, что андроиду необходим новый мозг, а произвести замену невозможно, пока существующий закон радикально не изменится, что маловероятно. Так как все андроиды считались большой ценностью вне зависимости от технического состояния, служащие фирмы рекомендовали обратиться в агентство по страхованию андроидов.

Прочитав эту часть письма, Шеррис схватилась руками за голову. Она прекрасно знала, что ее отец не стал возобновлять страховой договор на Скейва — к чему тратить деньги на машину, которая не выходила из строя семь тысячелетий, тогда как те же деньги вполне годятся для игры в кости?

— Эта дурацкая машина была частью нашего наследства, — шипела Брейганна.

Они стояли у барьера автокатка, ожидая своей очереди. Дети и взрослые вылезали из маленьких кабинок и двигались по плотно утоптанному снегу к выходу, освобождая место для других ездоков. За пределами мелкого углубления, в котором находился искусственный каток, светило солнц.

Во время прошлого заезда Брейганне понравилось атаковать автомобильчик Шеррис; Шеррис предпочитала избегать коллизий при езде, так что Брейганна испытывала особенное удовлетворение от подобных столкновений.

— Ну и что? — Шеррис огляделась, дабы удостовериться, что их никто не слышит. — Старый сумасброд все равно продал бы Скейва, так что мы бы с этого наследства ничего не поимели.

— Мы могли бы заявить о наших правах! — настаивала Брейганна.

Последние ездоки расселись по машинам. Прозвучала сирена, оповещая о пуске двигателей с началом второго сигнала.

— Могли! — рассмеялась Шеррис. — Ни шанса на миллион, детка! Он заложил бы Скейва после следующего же проигрыша. Он на что угодно пойдет, лишь бы разжиться деньгами. Он и нас с тобой продал бы.

Шеррис с наигранным интересом оглядела сводную сестру с головы до ног.

— Впрочем, за меня он сумел бы что-нибудь получить.

— Он любил Скейва. И ни за что не продал бы его.

— Ерунда, — презрительно бросила Шеррис.

— Ты не знаешь!

— Все, что я знаю, — холодно сказала Шеррис, в то время как сирена загудела вновь и машины пришли в движение, — это что ты мне смертельно надоела, и я жду не дождусь, когда наконец уберусь отсюда и поеду… — приподняв брови, она вильнула бедрами, — кататься на лыжах.

Шеррис круто развернула свой автомобиль на гладкой белой поверхности, уворачиваясь от удара Брейганны, и, обдав ее машину фонтаном ледяных брызг, помчалась вдоль барьера овального катка.

Минуту спустя машина Шеррис вдруг соскользнула со своей дорожки, покинув широкий металлический браслет, проложенный в снегу. Шеррис вдавила педаль акселератора, но автоматика уже отключила двигатель. Она ударила по рулю (поврежденная кисть отозвалась болью), выпрямилась и, высмотрев просвет среди снующих среди веселого гомона автомобильчиков, выпрыгнула из машины.

Потом Брейганна заявляла, что повернула свой автомобиль против общего потока, желая посмотреть, не нужна ли Шеррис помощь. Она знала, что подобное запрещено правилами, но не придала этому значения. Затем у нее заклинило тормоз, и она запаниковала. Это просто ужасно, что она ударила Шеррис о барьер, сломав ей при этом ногу.

Тем более что теперь Шеррис не сможет покататься, на лыжах…

Обложенная со всех сторон подушками, Шеррис сидела на кровати. Отец обнимал ее, поглаживая по спине.

— Знаю, любовь моя, знаю. Похоже, весь мир ополчился против нас. Беднягу Скейва увезли (Брейганна, сидевшая за спиной отца на скамеечке возле двери, сокрушенно покачала головой); ты убиваешься из-за своей глупой ноги (со слабым стоном Брейганна схватилась за свое бедро). Бедная Брей не спит ночами, потому что чувствует себя виноватой (Брейганна зажмурилась и положила голову на ладонь, изображая сладкий безмятежный сон), а я — потому что у меня две такие несчастные дочурки. Но все будет в порядке, верно, крошка? Врачи быстро вылечат твою несносную ногу, маленькая.

Брейганна, хромая, проковыляла вокруг скамьи.

— Ну, конечно. Будет как новенькая, правда? Ты скоро и думать о ней забудешь, правда?

Брейганна театрально закатила глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.

Отец продолжал поглаживать Шеррис по спине. Та чуть заметно улыбалась. Взглянув на Брейганну, она медленно покачала головой.

Ее сводная сестра с усмешкой сложила руки на груди.

Пока с ее ноги еще не сняли гипс, Шеррис успела завести интрижку с одним из самых юных врачей и упросила его сделать так, чтобы ее нога никогда уже не стала прежней, и ей пришлось ходить слегка прихрамывая, — чтобы не забыть. Отцу было невдомек, отчего его дочь продолжала хромать, и он собирался возбудить дело против фамильных врачей, но это не удалось. В университете хромота Шеррис стала своеобразным шармом, талисманом и отличием, словно родинка или оставшийся после какой-то битвы шрам. Впоследствии она отвергла все предложения о лечении. Этого отец никак не мог понять.

Стоя возле старинного автомобиля на плитах набережной, андроид и женщина смотрели на море. Машина то и дело шипела, выпуская пар. Позади возвышались остовы разрушенных складов; иногда их застилал туман, поднимавшийся от теплых вод бухты, всплывая к холодному безжизненному серому небу. Триал казался спелым красным фруктом, запутавшимся в туманных ветвях. Вдали смутно виднелись здания.