Андрей Круз - Лучший гарпунщик

Так, мушка с шариком, регулируется, взята в аккуратное колечко. Внешне винтовка похожа на… дорогой охотничий карабин. Я такой «Браунинг» видел в оружейном, кажется. Тут и приклад «монте-карло», и шейка прямо идеально в руку ложится, и дерево очень добротное, и лакировка правильная, и рифление сделано в нужных местах. В общем, не стыдно и в витрину выставить, если штык отвинтить.

Калибр у патронов, кстати, восемь миллиметров, пули длинные, со свинцовыми носиками. Баллистика так себе будет, с такой откровенно охотничьей и явно тяжелой пулей, а вот раны от них - не приведи, Господи. И патроны по качеству заметно «кустарней» самой винтовки смотрятся, который раз такую деталь замечаю.

- А что, нормально, - кивнул я, попробовав спуск и приложившись к винтовке.

Действительно удобно, прикладисто, и спуск мягкий, внятный, такого у серийной военной винтовки по определению быть не может, и затвор тоже хоть куда, как по маслу ходит, легко и точно, опять же намек на очень высокое качество работы с металлом.

- Они все одинаковые, павловской мастерской, «павловками» зовем, - пропыхтел Иван. - Как закупили двадцать лет назад, так только их и выдаем. Будешь за нее ответственным. Или выкупить можешь, в рассрочку. Двадцать пять рублей, в течение года.

- Выкуплю.

- Правильно, все так и делают, - кивнул он, тоже записывая меня в какую-то книгу. - Трояк давай сейчас, а потом по два приносить будешь.

Пришлось расстаться еще с тремя монетами. Что-то все расходы и расходы, когда же доходы-то попрут?

- Так, вот тебе двести патрон, - продолжал говорить Иван, выкладывая пачки из грубой бумаги, перевязанные нитками, - вот тебе обоймы, - пригоршня звякнувших железяк высыпалась на стол, - вот подсумки, повязки, вот рюкзак и вот тебе шлем.

Кучу добра завершила грубоватого вида брезентовая подвесная с кожаными подсумками, простой с виду брезентовый же рюкзак и самый настоящий пробковый шлем, как на классических карикатурах про злодеев-колонизаторов, обтянутый парусиной и на удивление легкий. Повязки же оказались вроде как у дружинников, только не красные, с сине-белые, на оба рукава. Все верно, формы у нас нет, так хоть так.

- Все, - сказал Иван. - Добро теперь за тобой числится, вот тут распишись. И мне тебя в график дежурств внести надо. Как дальше на острове будешь? Плавания у тебя или что ожидается?

- В пятницу на Большой остров пойдем, - сказал я. - Недели на две, получается.

- Ага, тогда вернешься - и сразу ко мне, тогда и посчитаем дежурства, - поскреб пятерней в затылке Большой. - Сейчас никакого смыслу в этом, получается. Винтовку пристреляй, но патронов у тебя всегда должно быть двести, на любой момент, понял? Иона проверить может, так что не забывай. Все, гуляй покуда.

На этом и расстались. Собрал все имущество и понес домой. Лучше сразу отнесу, а потом уже в порт вернусь, все равно для меня работы немного.

Жизнь текла спокойно и размеренно. Работы для меня было немного, по «канонирной части» все было в полном порядке, так что время больше с Верой проводил, всячески помогал ей с делами купеческими, знаний и навыков у меня для такого дела достаточно было, как выяснилось, а заодно, когда посторонних рядом не было, расспрашивал ее обо всем, что в голову приходило. Естественно, не удержавшись, поинтересовался и бесконечно для меня загадочной версией местной «работорговли». Как же так, торговля есть, а рабов не видно?

Когда эта я эту беседу завел, мы с Верой ехали в двуколке от Бороды, куда заезжали рассчитаться за поставленное вино. Двуколкой, разобрав вожжи, управлял сейчас я, а Вера выступала в роли инструктору по вождению. Тоже ведь незнакомое для меня искусство, так сказать, учиться надо.

- А что непонятного? - удивилась она моему вопросу. - Людей мало, земли и работы много. А в племенах люди пропадают, считай, в дикости живут и друг друга режут. Вот и выкупают их, а потом увозят как можно дальше от тех мест, где они раньше жили. Даже сами бегут из племен иногда, кому там жить невмоготу.

- Подожди… так если ты покупаешь где-то людей, то их что, у тебя Церковь выкупает? - уточнил я, удивившись.

- Ну да, - кивнула Вера. - Вожжи совсем не отпускай, подтяни немного.

- Хорошо, - кивнул я. - И что, из «негров» можно сразу сделать нормальных людей? В смысле, тех кто привык уже по другим законам жить?

- Нет, нельзя обычно! - аж замахала она руками. - Если к старости многие совсем в новую жизнь вживаются. Они так, вроде как кандидаты в нормальные люди. Им и оружие продавать нельзя, а если по работе надо, так покупает работодатель и под свою ответственность выдает, и голосовать они не могут, ни в ополчение входить.

- А смысл в чем? - уточнил я. - В их детях?

- Точно, - обрадовалась она, что я сообразил, наконец. - Детей у них забирают почти сразу, с трех лет. Не насильно, могут и себе оставить, но тогда…,

Вера затруднилась с подбором слов, и я предположил за нее:

- Им тогда ничего не светит в будущем?

- Точно! - повторила она. - Они тогда тоже будут жить в негритянском квартале, знать разве что грамоту и счет, и работать смогут… конюхами там, или канавы копать, как родители. А если ребенка забирают в церковный интернат, то он получает образование и все прочее. Наш Преподобный Савва из таких детей, например. Жена Ионы, полковника, тоже. Много таких. Церковная охрана из таких и вовсе полностью.

- Поэтому и «негры» для детей…

- Не все, сам понимаешь, - покачала головой Вера, предугадав, что я собирался сказать, - они разные бывают. Дураков среди них даже больше, чем нормальных людей. А как напиваются, так…

- И чем заканчивается?

- Каторгой, обычно, чем же еще? - пожала она плечами. - То зарежет кто-то кого-то, то, бывает, жену так побьет, что доктора еле отходят. Они ведь прямо из племен, тут для них все другое. Но есть и нормальные.

- И у всех так?

- В смысле? - не поняла она вопроса.

- Ну, у турок и франков?

- У франков похоже, а турки рабов держат, по-настоящему, к ним лучше не попадаться, - ответила Вера. - Поэтому и стычки сними часты, они рабов с христианской территории вывозят, а это у нас за набег считается.

Вот как. Разумный путь, вообще-то. «Негры»-то здесь учебные, что называется, татуировку отмой - и никакой разницы с «христианами» не будет, разве что в башке. А вот дети их окончательно «христианами» станут, самыми обычными, не отличишь. Такие янычары наоборот.

- Да, на Большом острове долго будем?

- С неделю, наверное, - чуть подумав, ответила она. - Там ведь тоже товар взять надо, причем разный, по заказам, кому что.

Это понятно. Разных торговцев и на Большом Скате много, и снабжаются они вот так, как выяснят, какое судно ближайшее с грузом идет на Большой, так купцу списки заказов и дают. А тому там побегать приходится, пока все всего наберет.