Артем Колчанов - На чужом берегу (Круг - 2)

Я кивнул головой в знак согласия. Это мне стало ясно уже давно, я не разделял оптимизма капитана Рикста. Рив рассказывал, как они просчитывали все возможные варианты, и нашли тот, который латяне могут осуществить без вмешательства земных знаний и технологий.

- Это особенно важно, - говорил Рив, - чтобы мы очистили планету своими знаниями, техникой, силами людей. Только в этом случае латяне будут уважать самих себя.

- То, что ты генерал в этой странной форме, связано с этим?

- Разумеется. Нами была создана организация, которую чаще именуют СК, или полностью "Солнечный клинок". Ей уже три года. Сейчас в нее входят уже несколько миллионов человек, в основном из Тальгира и Аивера.

Рив рассказал, что в СК был разработан проект, осуществление которого позволит за несколько десятилетий очистить атмосферу от пыли и прогреть планету до нормальной температуры. О том, как им противодействовали, но им все-таки удалось убедить правительства выделить средства, технику, людей. Но ядром проекта по прежнему остается СК, военная по своему устройству организация. Рив рассказал и о том, что в последнее время участились диверсии против проекта. И что это, скорее всего, рука Вака, хотя и нет никаких доказательств. Это вынудило создавать практически собственную армию для защиты. Рэй же обеспечил перехват и прослушивание переговоров на территории Вака.

- И вот позавчера он узнал, что ты жив и находишься в одном конкретном месте Вака. Мы не стали долго думать, быстро собрали отряд активного действия и напали на это место. Дальше ты и так уже знаешь.

- Ваши бойцы все еще там?

- Нет, нам пришлось спешно бежать. У них под этим гадюшником оказались смонтированы мощные стационарные термоядерные заряды, или что-то вроде того, которые всегда готовы к взрыву. Им удалось запустить устройство подрыва, но времени для эвакуации у нас осталось достаточно, и все мы вполне благополучно ушли.

- А местные?

- Ты имеешь в виду вакцев?

- Ну а кого же еще больше?

- Мы успели эвакуировать только небольшое число детей-малолеток, около тысячи. Сами же вакцы, по-моему, даже и не пытались спастись, хотя и знали, что должно произойти. Взрывы были сильные, по несколько гигатонн каждый, и сейчас на месте этого гнезда остался только большой и сильно радиоактивный кратер.

- Значит, он погиб.

- Кого ты имеешь в виду?

- Вика.

- Кого, кого?

Тут эмоции прорвали меня, и я буквально выплеснул на Рива все то, что скопилось у меня в душе. Но главное, о том мальчишке, маленькой копии меня, которого я от себя отпихнул, давая призрачный шанс на жизнь. Рив тут же сделался мрачным и озабоченным. И, едва я выговорился, как он удержал меня от дальнейшего излияния:

- Возможно, что он среди эвакуированных. Я сейчас отправлюсь на базу, и все выясню. Вернусь утром. Хорошо?

- Уже и так почти что утро.

- Ну, часа три-четыре мне хватит.

- Хорошо.

Рив быстро поднялся, привычным жестом поправил на себе форму и вышел, даже не обернувшись. Я же лег поудобнее и закрыл глаза. Передо мной снова предстали все кошмары Вака. Мне даже показалось, что все, что произошло, освобождение из плена и возвращение на звездолет, не более чем плод моего воображения. Что я по-прежнему в камере, и за мной должны придти, чтобы казнить окончательно. И я даже боялся открыть глаза, чтобы опровергнуть эти, внезапно появившиеся, мысли, и надолго весь словно бы оцепенел. И из этого оцепенения меня вывел только зазвучавший в каюте голос Рэя:

- Вик!

Я открыл глаза и, с облегчением, увидел стены и потолок каюты.

- Извини, что потревожил. Но, по-моему, ты не спал.

- Спасибо, что потревожил, а то мне уже начинало казаться, что я по-прежнему в Ваке. Зря, Рэй, что ты мне не рассказал тогда ничего из того, что узнал от Яса.

- Похоже, что сейчас ты и так все это знаешь.

- Похоже, и это мне здорово вредит.

- И все-таки ты, командир, сильный человек. Меня такое знание чуть было не погубило.

- Возможно, ты узнал больше, и по своей дурной привычке, примерил плоды больного рассудка на себе. У меня же только одна жизнь.

- Все, возможно. Надеюсь, что ты сейчас не желаешь ничего узнать из того. А то я связан обещанием все рассказать тебе, когда ты вернешься, а ты вернулся.

- Оставь пока это знание при себе, мне хватает и моего.

- Понимаю.

- Итак, Рэй, не тяни, зачем ты меня вызвал?

- Я заканчиваю возиться с Ноком, и его можно забрать из операционной. Рив же улетел, а Нис лучше лишний раз не беспокоить. Увидев своего брата таким, она и так пережила серьезное потрясение.

- Я готов, но смогу ли?

- Сможешь, это не тонкая работа, а мальчишка не стеклянный. Только постарайся при всем этом не делать резких движений, и все будет нормально.

Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.

- Ты меня тут оставишь? - спросил он.

- Ты разве хочешь?

- Нет, тут страшновато.

- Тогда унесу в каюту.

- Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.

- Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.

- Не разобьюсь.

Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.

- Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.

- Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.

- Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?

- Не сказать, что приятно, но ты перенес и не такое.

- А это долго?

- Для землян около месяца, а для латян двадцать восемь дней.

- Это значит, что через двадцать восемь дней я буду нормальный?

- Не знаю только, когда Рэй будет готов к операции.

- Он сказал, что откладывать не будет, но только нужно что-то подготовить.

- Мне этого сейчас не сделать, даже ложку супа не могу донести до рта, не расплескав половины... Говорят, что регенерировать нервную систему вдвойне неприятно... Но ничего, самое страшное уже позади. А через то, что осталось, как-нибудь прорвемся, малыш.

- Мне ведь уже четырнадцать лет, и это страшнее всего. Я ведь ничему не учился, как я буду жить?

- Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже...

В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли: