Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

Они сидели в маленьком ресторанчике под названием «У Семеныча». Здесь подавали прекрасное жаркое, сочное мясо невозможно было отличить от естественного, а рыбу и моллюсков для морской пасты сюда ежедневно доставляли самолетом. Измайлов любил это местечко: ресторан напоминал ему заведения, которые он посещал в юности, а вышколенная прислуга давно уже знала его вкусы. Даже не хотелось думать о том, что на кухне каждое блюдо, поданное к столу, проверяется службой безопасности. Хотелось пить французское вино и наслаждаться жарким.

— Я думаю, Александр, вы понимаете, о чем пойдет речь, — сказал он, поднимая бокал и внимательно разглядывая молодого человека.

— Хочется думать, что я не ошибаюсь, — сказал Крачко.

Неопределенность ответа понравилась Измайлову. Похоже, родственник умел выбирать линию поведения.

— Я уже стар, — решительно сказал он. — Мне хочется удалиться от дел. Но на кого оставить «Трикстер»? Это мое детище, я посвятил ему всю жизнь и не могу довериться случайному человеку. Вы меня понимаете?

— Вы хотите довериться мне, — спокойно сказал молодой человек.

— Мне нравится, что вы без ложной скромности оцениваете свои способности, — улыбнулся Измайлов. — Вы угадали, я действительно решил вручить вам судьбу империи. Разумеется… — предостерегающе поднял он руку, — разумеется, я не хочу оставить вас без своей поддержки, все-таки за жизнь я накопил определенный опыт, который, смею надеяться, окажется небесполезным еще долгие годы. Сам я войду в Наблюдательный совет, поэтому не думайте, что я позволю развалить свое детище неосторожными действиями.

На губах собеседника промелькнула усмешка.

«Мальчик считает, что может обойтись без моих наставлений, — понял Измайлов. — Самоуверенность — не лучшее качество для предпринимателя. Она мешает видеть главное».

Однако вслух он ничего не сказал.

— Ваше решение бесповоротно? — спросил Крачко.

— Бесповоротных решений не бывает, — хмуро отозвался Измайлов. — Взвесьте все, оцените трезво свои возможности. Я хочу знать, справитесь ли вы с той задачей, которую я намерен возложить на вас. Даю вам неделю, за это время вы должны подготовить для меня основные тезисы того, что предпримете, заняв место главного управляющего нашей империей. И не забудьте: за вами будет не только производство, но и финансовые возможности «Трикстера» и поддерживающих его банков. Если вы пожелаете получить дополнительную информацию, обратитесь в службу безопасности, я дал Нефедову соответствующую команду.

— Я понял, — сказал Крачко.

В молчании они закончили ужин. Измайлов не терпел пустой или, как ее еще именуют, светской болтовни. Вести диалог можно лишь о вещах одинаково важных и интересных каждому собеседнику, иные разговоры не стоят и ломаного гроша.

Несколько раз за вечер Измайлов ловил на себе испытующие взгляды племянника, словно тот хотел его о чем-то спросить. Старый предприниматель был готов к любому вопросу, но кандидат в «императоры» молчал. Что ж, эта сдержанность тоже говорила в его пользу.

Во второй половине дня у Измайлова опять были деловые встречи.

В беседах с людьми он без труда угадывал расставленные ему ловушки и легко избегал их, с радостным оживлением, так несвойственным ему последнее время, отмечая досаду противной стороны. Он знал, что в деловом мире его называют Седым Лисом, и не возражал — кличка довольно точно отражала его натуру: столкнувшись с чужим коварством, он не вспыхивал в порыве негодования, а исподволь делал все, чтобы обратить чью-то хитрость на пользу своей корпорации. Скажем так: если его партнеры играли в шашки, то он играл в покер, блефуя при необходимости, и никогда не спешил выложить перед соперником полученную комбинацию карт.

Вечером он вызвал к себе Маккрейна.

— Я проверил факты, — доложил инженер. — Все соответствует документации. Неожиданности исключены. Это усталость, босс. Она зачастую оборачивается излишней подозрительностью. Вам надо хорошенько отдохнуть.

— В таких советах я не нуждаюсь, — холодно сказал Измайлов, помолчал немного, а затем с ледяным любопытством поинтересовался: — Вы, кажется, решили вскружить голову моей ветреной родственнице?

Маккрейн побледнел, затем бледность его щек сменилась багровым румянцем.

— Я забыл о шпионах, — с некоторым смущением сказал он. — Случайная встреча, босс, это не моя вина. Вернее, не только моя. Вам это неприятно? Обещаю, что подобное больше не повторится.

— Я бы не возражал, Грегори, — равнодушно сказал старик, — но, кажется, у вас в Ирландии семья? Вы ведь не собираетесь оставить своих ребятишек?

Маккрейн, смущенно потупясь, поднял обе руки.

— Сдаюсь, босс, — сказал он. — Вы меня пристыдили.

— Вернемся к Парку, — кивком соглашаясь с инженером, продолжил Измайлов. — Значит, я могу не опасаться неожиданностей?

— По крайней мере, я ничего неожиданного не обнаружил, — развел руками Маккрейн. — Хотите, чтобы я отдал документацию в наш научный центр?

— Не стоит, — качнул головой Измайлов. — Не хочется, чтобы каждый сопляк считал, что я уже выжил из ума. Я доверяю вашему чутью, Грегори.

В ручье играли серебристые мальки.

Они кружили в прозрачной воде над разноцветной галькой, суетливо метались у берега, всплывали, чтобы схватить на поверхности что-то съедобное, но невидимое простому глазу, и тогда по водной глади расплывались бесчисленные круги.

А в темной глубине изредка проносились большие стремительные силуэты, на мгновение вспыхивали крутые сильные тела и гасли, уходя еще глубже, куда не доставали лучи солнца. Ручей был глубок, как маленькая речка, на галечном мелководье перекатов вода с журчанием набирала скорость, чтобы через несколько десятков метров потерять ее и остановиться в омуте, покрытом глянцево-зелеными крупными листьями кувшинок, над которыми резными кулачками желтели цветки.

Если сесть на камень и не шевелиться, можно было увидеть, как набирается смелости и осторожно выползает из-под камня рак. Рак был молодой, недавно отлинявший и оттого с веселым зеленовато-голубым панцирем. Рак удивленно таращил черные бусинки глаз, выдвигал их на длинных стебельках, словно хотел обозреть себя целиком.

Можно было искупаться, а потом по мелководью перейти на другой берег, где в зарослях орешника свила крошечное гнездо малиновка и где сейчас лежало несколько маленьких крапчатых яичек.

Парк пока еще был не слишком большим, но уже велась работа по его расширению — сложная, кропотливая, требующая усилий многих специалистов самого разного профиля. Измайлов предвкушал: однажды он обогнет ближайший лесок, и ему вдруг откроется предгорье — зеленая прохладная равнина, где бродят красивые кони. И хорошо бы поместить дальше горный массив с одной или двумя снежными вершинами.