Журнал «Если» - «Если», 2011 № 02

— Где мы все и живем. — Настя поставила перед лингвистами тарелку ароматных драников и чайник травяного чая. — Угощайтесь.

Все взяли по одному блинчику, Педро наколол сразу три штуки.

— Потрясающе, — Андрей растерянно жевал. — Но почему об этом нигде не пишут?

— А кому же хочется распространяться о провалах? — пожал плечами Фрэнк. — Вот и сообщают, мол, с разрешения аборигенов Земля основала базу «Ясность» для изучения языка дашеви. А детали… Зачем?

— Ну ладно, пусть так. — Шевальда взъерошил соломенные волосы. — Но я так понимаю, вы до сих пор не разобрались в причинах неудачи?

— Как сказать, — вздохнула Настя. — И да, и нет. Возможно, доктор Чжень расскажет, все-таки это была его идея.

Чжень Хо благодарно кивнул.

— Спасибо, прекрасная Настя. Видите ли, уважаемый Андрей, у нас не было сомнений в том, что мы правильно поняли лексику дашеви. А значит, есть что-то упущенное. Такое обилие синонимов — не просто художественное богатство их языка. Оно имеет еще и утилитарное значение. И тогда возникла идея, в общем-то лежащая на поверхности, что синонимы играют социальную роль.

— То есть они показывают отношение собеседников друг к другу? — догадался молодой человек.

— Примерно так. Нечто подобное есть и в земных языках. Вы, обращаясь с одной и той же просьбой к старому другу и к незнакомому человеку, используете разные слова. Совсем иначе вы обратитесь к своему отцу или учителю. А в некоторых языках, например, и вовсе есть грамматическая категория вежливости.

Китаец с наслаждением вдохнул легкий травяной аромат и сделал глоток.

— Собственно, мы изначально предполагали нечто подобное. Но у дашеви все оказалось много, много сложнее. Мы до сих пор не составили полной картины, но кое-что нам удалось прояснить. — У Чжень Хо прорезались лекторские нотки. — Синоним, который выбирают аборигены в данном конкретном случае, определяется не только степенью уважения говорящего к собеседнику, но и их социальным и семейным статусом, родом занятий, принадлежностью к тому или иному клубу или профессиональному цеху, возрастом и даже самочувствием. Есть подозрения, что также на этот выбор влияет количество детей, мальчиков в частности. И еще не понятно, как влияют третьи лица, присутствующие при разговоре. Мы точно знаем, что некоторые слова используются только тет-а-тет, а какие-то, напротив, исключительно в присутствии посторонних. Но, увы, тут нам еще предстоит большая работа.

Андрей задумчиво помешивал чай.

— Но ведь как-то же дашеви понимают все эти нюансы?

— Они вырастают в этой среде, — развел руками Чжень Хо.

В первую очередь Андрей прошелся по местной фантастике. За несколько дней проштудировал все романы о пришельцах. Что может быть лучше — провести контакт по сценарию, предложенному аборигенами! Но тут его ждало разочарование — во всех без исключения книгах отсутствовала прямая речь. Подробно расписывалось, о чем говорили пришельцы, но как — оставалось только догадываться.

Андрей в расстройстве захлопнул очередной том. Идиот! Ну конечно, фантастика — первое, что изучили специалисты по контактам. И если б нашли там что-то полезное… Ладно, зато теперь он знает это точно.

И все-таки почему не используется прямая речь? Хотя… Если подбор слов определяется статусом собеседников, то какой статус у землян? Конечно, никакого! Инопланетяне не принадлежат к обществу дашеви — именно поэтому авторы не могли решить, какие слова уместны при встрече. Потому и провал при контакте — ведь даже сами аборигены не знали, как обращаться к пришельцам! И неудивительно, что речь дипломата и вовсе показалась дашеви оскорбительной и нарушающей все мыслимые приличия. Кроме того, подданные великой империи Анг-Рам, вот уже несколько тысячелетий говорившие на одном наречии, понятия не имели, что такое иностранный язык. Они себе и представить не могли, что слова их языка для кого-то будут непонятны.

Ведь друг друга туземцы понимают прекрасно.

Знать бы только как.

Стажер положил очки на стол и устало потер глаза. Свет планшета отражался в стеклах.

Как же они не путаются?

Шевальда развернул очки стеклами к себе. Блики подмигнули.

Андрей положил подбородок на ладони. Вгляделся в старомодные линзы, словно в прозрачной глубине таился ответ.

«А что бы ты сказал, отец?»

Молчание.

Стажер вздохнул и откинулся на спинку стула.

Как же аборигены могут общаться при таких условностях? Ведь не с рождения же. Как-то учатся.

А действительно, как?

«Они вырастают в этой среде», — прошептал голос отца. Или Чжень Хо.

Андрей вскинулся и снова погрузился в недра архива.

Прошу прощения за беспокойство, но мне понадобилось проверить одну идею. К сожалению, у меня есть основание считать, что присутствие имевших опыт общения с дашеви может повредить эксперименту. И поскольку меня одного вы вряд ли отпустили бы, мне пришлось покинуть вас без уведомления. Катер вы легко обнаружите по маяку, но меня прошу не искать. Ведь нет необходимости сообщать о моей прогулке, по крайней мере пока не придет следующий челнок, а это случится через месяц. К этому времени я вернусь.

До встречи.

Андрей Шевальда

— Он издевается! — фыркнул Педро. — Пришлось покинуть нас без уведомления! Сопляк! Я ведь говорил, от него будут одни неприятности!

— Мне кажется, — задумчиво проговорила Настя, — стоит довериться Андрею. Дадим ему шанс?

— В конце концов, среди местных он точно не затеряется, — пожала точеным плечиком Ксантиппа. — Если что, мы всегда сумеем его отыскать. А скорее, и искать не придется.

Фрэнк пожевал губами.

— Ну а ты что скажешь, Чжень Хо?

— Время сбора урожая, — улыбнулся китаец. — Ночи теплые, фруктов много, не пропадет. Дашеви — народ цивилизованный, не обидят без причины. Пусть юноша погуляет.

— Что ж, — Фрэнк хлопнул ладонью по столешнице, — пусть так и будет. Если через три недели не вернется, запускаем зонды на поиск.

Но искать действительно не пришлось.

На десятый день после исчезновения Шевальды на комм Фрэнка Росса пришел вызов.

— Шеф! «Палантир-176»! Скорее! — Педро был взбудоражен, он выкрикивал каждое слово. — «176», шеф! Вот ведь каналья!

Око кругового обзора «Палантир-176» висело над небольшим прибрежным городком в полусотне километров от «Ясности». Хе-на-Шувани, вспомнил Фрэнк. Холодные Воды. Впрочем, сейчас ему подошло бы совсем другое название. Скажем, Кипяток.

Городок бурлил. Эпицентром была рыночная площадь. Там и в обычное время хватает народу, но сейчас просто яблоку негде упасть. Дашеви шумели, толкались. Вновь прибывающие стремились пробиться в центр площади. Там, на телеге с сеном стоял не кто иной, как Андрей Олегович Шевальда, студент пятого курса Московского института прикладной семиотики и лингвистики. Трое туземцев в крестьянской одежде пытались удержать напирающую толпу.