Журнал «Если» - «Если», 2011 № 03

— Вы, наверное, думаете, что и людям не мешало бы быть лучше приспособленными к жизни здесь.

— В общем, да. В этом случае здесь наверняка оказались бы места, где мы могли бы ходить голыми.

Вала покраснела. А вот Брод впервые за время пути явно заинтересовался:

— Голыми?

— Естественно. Скорее всего, на экваторе, а возможно, и в Субстелларе. Таскаем на себе груз этих одежд… Ну почему мы не предназначены для того, чтобы гулять обнаженными, подобно животным?

Брод оглушительно расхохотался.

— Представляешь, Вала?! Если бы Элиос и Килли расхаживали по Нэйвлу нагие, как младенцы, они наверняка не выглядели бы столь впечатляюще.

— Как и ты, — парировала девушка и пустила лошадь вперед.

Но он сразу понял, что Вала его дразнит, и на сердце стало теплее.

После первых пятидесяти километров Трипп велела свернуть с главной северной дороги, которая даже на таком расстоянии от Уилсона все-таки еще была металлизированной, и провела своих спутников километра два по тропе до стоянки путешественников с маленькой гостиницей и большой конюшней.

— Великолепно! — воскликнула Вала, спрыгнув с лошади. — Ванна, смена одежды и хороший обед.

— Но мы не можем останавливаться, — возразил Брод, оглядываясь.

— Брод прав, — согласилась Трипп, медленно сползая с лошади и направляясь к убогому домишке. — Здесь мы сменим транспорт и поспешим дальше.

Вала надулась. Брод видел ее в гневе и знал, насколько это грозное оружие. Но подруга быстро оживилась, узнав, как они будут путешествовать дальше.

По пути в порт Уилсон Трипп оставила здесь соотечественника по имени Астив Пеллт, еще одного поляра. Старше Трипп, ниже ростом, он казался еще толще в своих многочисленных плащах. Он выглядел ужасно свирепым, пока не улыбался, открывая ряды обесцвеченных зубов. И назвался кузеном Трипп.

— Впрочем, все мы кузены, — добавил он, ухмыляясь. — Наша страна не слишком велика. У всех нас много мужей, жен, двоюродных и троюродных братьев…

Астив привел две повозки, крытые брезентом на меховой подкладке, и три упряжки лошадей.

— Мой зад не выдержит двенадцати тысяч километров в седле, даже если ваш на это способен, — пояснила Трипп. — И мы тяготеем к излишествам. Мы можем потерять целую упряжку — у нас есть лишняя. Астив запасся едой: все мы на Полюсе стали мастерами сушки, засолки и других методов хранения. И в пути мы можем собрать необходимую нам воду. У нас полно пальто, сапог, шапок и одеял. Две смены едем — на третью отдыхаем. Лошадям тоже нужно выспаться. А мы будем спать во время смен — по очереди. Двое спят, двое правят повозками.

Брод, стараясь выглядеть так, будто знает, что делает, обошел фургоны, проверяя обитые железом колеса и кожаную сбрую. Он больше разбирался в кораблях, чем в наземном транспорте, но мог определить, когда что-то сделано на совесть. И сейчас явно впечатлился умелой подготовкой и очевидной компетентностью поляров.

А вот Вала казалась слегка разочарованной.

— Я была почти уверена, что мы помчимся в какой-нибудь волшебной колеснице, управляемой фотомхом или чем-то в этом роде. Как та безделушка, которую ты дала отцу. И сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до места?

Астив пожал плечами:

— Триста смен. Может, немного больше.

— Триста? — ахнула Вала. — Но это двадцать малых лет!

— Что поделаешь, у нас огромный мир, и нам придется пересечь большую его часть.

К повозкам были прикреплены простые песочные часы. Трипп перевернула одни.

— Мы ждем ровно час, — предупредила она. — Идите мойтесь, ешьте, облегчайтесь, все что угодно. Но через час мы уедем, с вами или без вас.

Ландшафт был однообразным: неровная местность, усеянная выветренными холмами, клочками травы и леса, а также широкими озерами слизи, черной, как внутренняя сторона век Брода. Изредка встречались небольшие города, но путники останавливались там редко, разве что сменить лошадей. Все фермы теснились поближе к городам, хотя иногда попадались дикие лошади, скот и даже несколько тракторов, терпеливо прокладывающих борозды в несуществующих полях.

Трипп сказала, что континент Себа был самым большим на планете — огромным каменным щитом, покрывавшим четверть поверхности мира, хотя и рассеченным внутренними морями и озерами. И по мере того как проходили смена за сменой и все четверо привыкли к чередованию ролей — кучер, пассажир, спящий, — непостижимость и бесконечность этого мира начинали действовать на ограниченное воображение Брода.

К его досаде, он никогда не оставался наедине с Валой, да и сама мысль допустить нечто большее, чем легкий флирт, в присутствии приземистых крепких поляров казалась нелепой. Мало того, он начинал скучать по прежней жизни: своим друзьям, кораблям, приключениям, даже врагам. Конечно, он сделал благородный жест, отрекшись от всего, с чем вырос, и отправившись навстречу неизвестному. Но при этом он и предположить не мог, каким испытанием для него станет отказ от привычного образа жизни. Из лидера он превратился в неопытного юнца, а иногда даже желал, чтобы Килли догнал их. Тогда он мог бы показать Вале, как ловок и отважен в битве.

Стало еще хуже, когда равнины, поросшие травой, и разбросанные повсюду рощицы сменились густым хвойным лесом, который постепенно делался все гуще. Дорога вилась между высоченными зелеными стенами. И Звезда, с каждой сменой спускавшаяся все ниже, посылала длинные лучи, плутавшие меж тонких стволов. Трипп тихо пояснила, что здесь им может грозить новая опасность: собаки, кошки и даже давно одичавшие свиньи. Брод держал наготове саблю. Вала же оглядывалась вокруг с детским любопытством.

— Никогда еще не видела так много деревьев. Но почему их столько?

— Из-за широты, — ответила Трипп. Она вообще старалась говорить очень осторожно: уже в первых беседах выяснилось, что Вала, всю жизнь прожившая во дворцах Нэйвла, не совсем понимала, что мир, в котором они существуют, представляет собой шар.

— Здесь Звезда стоит довольно низко и дает нам меньше тепла. Эти деревья больше привыкли к холоду, чем кусты и травы нижних широт. Этот северный лес тянется через всю Себу, к востоку и западу, между равнинами, а также югу и северной тундре. И там, где в южном полушарии есть суша, вы можете видеть подобную растительность на равном расстоянии от Субстеллара. Если наблюдать мир из космоса, он немного похож на мишень лучника, с лентами растительности, окружающими всю местность Субстеллара и перемежаемыми только синими клочками океана.

Она даже набросала для Валы схему:

— Видишь? С любого места в этой ленте, обвивающей шар, Звезду будет видно на одной и той же высоте. И вся эта лента покрыта одинаковой растительностью.