Чарльз Вильямс - Старшие Арканы

- Ну и когда? - спросил Аарон. - Моя помощь понадобится? Имей в виду, если все пройдет удачно, то девушка может оказаться слишком подавленной и какое-то время толку в работе от нее не будет.

- В таком случае, - медленно сказал Генри, - я подожду до завтра, потому что завтра я хотел показать ей судьбы народов. Но больше я ждать не намерен. Ты прав: ей понадобится время, чтобы прийти в себя. По мне, так лучше бы все произошло на Рождество. Он всегда гуляет днем - он говорил мне еще месяц назад, что за тридцать четыре года ни разу не пропустил дневной рождественской прогулки.

- На том и порешим, - ответил дед. - Я займу женщин разговорами, а ты позовешь ветер. Если сразу не получится, попробуем еще раз. На самый крайний случай, можно позвать огонь в машину на обратном пути.

Генри удивленно посмотрел на деда.

- А что тогда будет с Нэнси и ее тетей? Аарон покачал головой.

- Я забыл, - сказал он. - Ладно, способы всегда найдутся.

Глава 7

МИРОВОЙ ТАНЕЦ

Напряженность в отношениях, возникшая вечером в четверг, не прошла и к утру сочельника. Центрами конфликта были, конечно, Генри и м-р Кенинсби. М-р Кенинсби, в свою очередь, постарался втянуть в войну и дочь, которая почему-то не спешила принимать его сторону. После завтрака, прошедшего отнюдь не безоблачно, м-р Кенинсби высказал Нэнси свою точку зрения на спектакль, виденный прошлым вечером.

- Должен заметить, - сказал он, - что твой Генри проявил еще худший вкус, чем я ожидал, устроив этот фокус с движущимися куклами.

- Но почему фокус? - вскинулась Нэнси. - Они ведь действительно двигались; а Генри только это и имел в виду.

- Никоим образом, - решительно ответил м-р Кенинсби. - Если уж говорить начистоту, Нэнси, он меня весьма разочаровал. Он просто пытался выцыганить у меня карты на том лишь основании, что куклы очень похожи на них. Я что же, должен раздавать свое имущество только потому, что у кого-то есть что-то похожее?

Нэнси поразмыслила над последним предположением и не вдруг нашлась с ответом.

В такой трактовке просьба Генри действительно звучала нелепо. Но как еще ее сформулировать, чтобы удовлетворить отца? Может быть, ей следует сказать: "Отец, я создавала землю, и видела, как полицейские и сиделки становятся императорами и императрицами, и я видела в золотом облаке отблески танца, проникавшие в мою кровь"? Смогла бы она сказать ему, что ее сознание все еще не оправилось от потрясения, вызванного видением распятия и сходством Распятого и Повешенного на одной из карт Старших Арканов? В конце концов она сказала:

- Скорее всего, Генри не имел в виду именно это. Мне бы хотелось, чтобы ты был более справедлив к нему.

- Надеюсь, я всегда справедлив, - сказал м-р Кенинсби, просто не представляя себе, чтобы Верховное Правосудие разошлось с ним во мнениях. - Но должен отметить, что я разочаровался в Генри.

Нэнси поглядела в огонь. Куклы? Она бы обиделась, но у нее и без того хватало забот. Отец тоже должен быть в танце, ей только надо добраться до него. Он сам куда больше похож на движущуюся куклу, чем фигурки в тайной комнате, чем Генри, чем Сибил и Джоанна, взявшиеся за руки, правитель дорог в белом плаще, ведьмы из "Макбета", глядящее в упор Распятие или земля между ее руками... Она собиралась узнать, могут ли они с Генри взять колоду Таро сегодня вечером, потому что Генри хотел рассказать ей что-то еще, а она хотела это узнать. Но отец не даст, точно не даст. А что, если она возьмет их на часок без спроса? Ни с ним, ни с ними ничего не случится. Они лежат у него на туалетном столике; она сама видела их там и еще удивилась, почему он их не убрал. Впрочем, это-то как раз понятно - он и не думал, что их кто-нибудь возьмет, он просто хотел позлить Генри. Допустим, она теперь попросит его, и он откажет - вот глупо получится! Но неужели она должна лишиться всех чудес, которые так страшили и восхищали ее, только потому, что отцу захотелось насолить Генри? О небо, как же быть девочке, которая пытается любить?

Не иначе как Любовь в этот момент побудила м-ра Кенинсби, погруженного в размышления о собственной справедливости и щедром великодушии, произнести:

- Я всегда охотно дам их ему, если могу быть уверенным, что получу их обратно. Но...

Нэнси подняла глаза, гораздо более выразительные, чем ей хотелось бы сейчас.

- А если я пообещаю, что верну их тебе, папочка, как только ты попросишь?

М-р Кенинсби, застигнутый врасплох, уклончиво сказал:

- Я не в тебе сомневался. Ты - моя дочь, и ты знаешь, что есть такая вещь, как порядочность.

Разумеется, это и будет порядочность, подумала Нэнси, если она не возьмет карты для дела без его позволения; но и для него было бы весьма порядочно одолжить их. Вслух же она сказала:

- Так ты мне их доверишь?

- Конечно, конечно, если понадобится, - ответил немного озадаченный м-р Кенинсби, внутренне радуясь, что такая необходимость, скорее всего, не возникнет. Однако Нэнси, скинув с плеч свою главную заботу, решила, что необходимость уже возникла. Она понимала, что не стоит сразу требовать от отца конкретных обещаний, и поэтому как могла отчетливее произнесла:

- Я позабочусь о них, - но в этот момент в комнату вошла Сибил, и вся многозначительность ее слов пропала втуне. Нэнси, у которой и так голова шла кругом от неожиданной моральной проблемы, с искренней уверенностью, что нашла честное решение, поспешила улизнуть и отправилась на поиски Генри.

Тем же вечером, вместе с Генри и картами Таро в руках, она вошла за драпировки дальней комнаты. И вот они вдвоем стоят возле золотых фигурок. Нэнси чувствовала: если вчерашний приход был данью любопытству или интересу, то сегодняшний - куда важнее. Это было уже явное намерение, пусть пока еще слабое, но в нем крылась готовность к дальнейшему.

Вернувшись сюда вместе с Генри, она связала таинство любви с таинством танца. И теперь, глядя на танцоров, она внезапно ощутила, что союз должен быть заключен в ней самой, что он проложит путь совсем новому состоянию, возможно, столь же непохожему на ее любовь, сколь не походила она сегодняшняя на прошлогоднюю Нэнси. Все, что она могла сделать - еще глубже открыть себя себе самой; ах, если бы там, в глубине она оказалась такой же хорошей и красивой, какой.., какой считал ее Генри. Сможет ли она настолько поверить в себя?

Но прежде чем она успела собраться с мыслями, заговорил Генри.

- Вчера вечером ты видела, как можно предсказывать судьбу, - сказал он. Карты, которые ты держала, это каналы, связывающие тебя и танец. Ты держишь их в руках и...

- Сначала расскажи о танце, - перебила она, - раз уж мы здесь Одни. Он ведь - больше, чем предсказание судьбы, правда? Почему карты творят землю? Почему некоторые из них ты называешь Старшими Арканами? Это просто название?