Томаш Колодзейчак - Цвета штандартов

– Мы знали. Теперь знаем больше. Коргарды проводили очень интересные эксперименты. Невероятные, ошеломляющие. Мы присмотримся к их работе, переймем результаты исследований, проанализируем выводы.

– Это… Это мерзко. Понимаешь? Не плохо, не аморально, не неэтично! Мерзко!

– Мерзко? Ты удивляешь меня, солдат. Откуда такие слова в устах убийцы? Ты был танатором, разве нет?

Даниель молчал.

– Это вы, – женщина ткнула в Даниеля пальцем, – вы виновны в том, что здесь произошло. Вы прервали коргардские исследования. Мы хотели помешать вам. Поэтому напали на «Нулевую базу», как только поняли, что именно вы планируете. Но вы прервали их работы, и страдания тех людей пойдут насмарку. Никто не сможет их использовать на благо остальным. Если б вы ещё не уничтожили данные в мозгу «Нулевой базы»… Теперь… Ваши открытия оказались напрасными… Жаль.

– Вы могли спасти тех людей.

– Ха! Может, могли, может – нет. Ну а что ты ответишь на такой аргумент, господин солдат: благодаря наблюдениям за несколькими тысячами людей, благодаря их страданиям, страху и боли мы познавали коргардов. Получали знания, позволяющие защититься от их расы. То есть мы сохранили миллиарды людей, которых уничтожила бы война, война с Чужаками. И что? Какой у тебя выбор, солдат? Страдания нескольких тысяч подопытных кроликов и жизнь миллиардов людей или же спасение десятка тысяч и гибель целых миров? Выбирай!

Даниель заколебался. Женщина прищурилась, её губы искривило что-то вроде усмешки.

– Если б мне пришлось выбирать, я бы выбрал. Но ты лжешь. Вы вообще не принимали в расчет такого выбора. Не искали иных путей выхода, таких, которые давали шансы спасти всех. Вам нравилось наблюдать за коргардами, вы ждали и смаковали эти ужасы, ибо они дали вам знания и облегчили захват Гладиуса.

Женщина внимательно глядела на Даниеля. Улыбка сползла с её лица.

– Да, – сказала она спокойно, – именно так и было. Ты не глуп, солдат. Ты явно не глуп. Поэтому я ещё скажу тебе в награду, что мы не прекращаем игры. Мы изучим детально то место, воспроизведем все действия и довершим изучение коргардов. Ибо они нас заинтересовали, знаешь? Скажу тебе больше. Теперь у нас есть идеальный запас подопытных человечков. На твоей планете все ещё живет множество бунтарей, смутьянов, агитаторов и, – она на мгновение задумалась, – вредителей. Найдутся для них клетки, ох найдутся.

Она отвернулась.

– Вы ничуть не лучше коргардов, – остановил он её. – И ты об этом знаешь. Вы готовы на любое преступление, лишь бы добиться власти и знаний. На любое.

– Нас интересует мир. – Она подошла к Даниелю. Ее лицо оказалось совсем рядом с лицом Даниеля. – Ты знаешь, что такое акупунктура? Она дает людям здоровье. Ты знаешь, как создавали эту систему? Китайские мудрецы сдирали кожу с живых рабов и изучали протекание нервных импульсов. Так что это: проклятие или благодеяние? А ты знаешь, как проверяют новое оружие? Знаешь, зачем тебе объяснять. В конечном счете всегда на людях, на собственных солдатах. А зачем? Чтобы защитить свой мир от внешней угрозы. Так что же, остановить прогресс, перестать испытывать новое оружие? Тогда появятся какие-нибудь хаобиты или коргарды и перебьют нас всех. Тебе не повезло, солдат, потому что ты оказался как раз среди тех, с кого сдирают шкуру. Не повезло.

– Ты сама все это придумала? – спросил Даниель, касаясь того места на своем лбу, где на голове женщины помещался узел Мозговой Сети. – Тебе это вдолбили?

Она спокойно смотрела на него. Потом указала на сопровождавших её солдат.

– Я попрошу их, чтобы они не били тебя слишком сильно.

И ушла. Соляры снова толкнули Даниеля к его друзьям.

А потом все пошло в ускоренном темпе.

– Бери, читай. – Солдат сунул в руку Даниелю листок. – Читай громко, говорят, ты был судьей.

– «В результате заочного заседания, – голос Даниеля дрожал, – я признаю виновными в главном преступлении и участии в преступном сговоре, имеющим целью свержение легального правительства планеты Гладиус… следующих лиц…»

Даниель оторвал взгляд от листка, посмотрел на своих людей.

– Читай! – Броневая перчатка ударила его по лицу. Хрустнул сломанный нос и выбитые зубы. Даниель покачнулся, выпустил листок. Прижал руки к лицу. Почувствовал пальцами тепло крови.

Форби хотел было кинуться к нему, но удар прикладом карабина удержал его, бросил на пол. Остальные пленные стояли неподвижно. Командир подразделения поднял бумагу с пола.

– Здесь перечень фамилий, но, – он взглянул на пленных, – я вижу, вас уже стало на два меньше.

«Он принимает Риттера за одного из группы», – подумал Даниель, чувствуя, как по лицу разливается теплая жидкость.

– О, вот здесь самое главное: «Всех перечисленных я приговариваю к наказанию смертью со сканированием мозга. Приговор будет приведен в исполнение немедленно».

– Нет! – крикнул Форби, прыгнул на ближайшего солдата, толкнул его боком, чуть не перевернул. Но его тут же схватили, бросили на землю.

– Ну, так. Начнем с тебя, герой, – сказал командир. – Держите его.

Двое солдат схватили Форби под руки, заставили опуститься на колени, прижали лбом к земле. Командир встал за спиной у жертвы. В руке он держал пистолет сканера мозга. Вместо ствола у аппарата была длинная блестящая трубка, оканчивающаяся чиповым контактом. Сканер прорывался в разум, выбирал оттуда воспоминания, мысли и знания жертвы, при этом полностью уничтожая структуру мозга. Убивал.

Даниель все ещё прижимал ладони к лицу. Между пальцами, сквозь кровь, заливающую глаза, он видел согнутого пополам Форби, с выкрученными назад руками, связанными пульсирующими биостяжками, врезающимися своими отростками в кожу. Солдат схватил Форби за волосы так, что тот застонал от боли. Тогда командир приставил ствол сканера к затылку Форби, воткнул наконечник чипового штекера в кожу, туда, где находился боевой сопроцессор, и нажал спуск.

– Нет! – Крик Даниеля слился со стоном боли Форби. Тело задвигалось, а через секунду напряглось в резком спазме. Связанные руки выгнулись вверх в последней попытке освободиться.

– Конец, – сказал командир. Солдаты отпустили тело, Форби лежал на животе, прижавшись лицом к полу. На его шее, там, куда врезался ствол сканера, зияла красная рваная рана. – Следующий!

Они убили Хоффмана и убили Ренделла.

Даниель видел, как солярные солдаты берут мужественных мужчин, как фиксируют их клещами своих рук, как командир сменяет штекеры сканера, как вонзает их в шеи жертв. Видел спазм, слышал крик, чувствовал кровь.

И не мог им помочь. Не мог ничего сделать. Только смотреть. Он знал, что та же участь вот-вот постигнет и его, но не был в состоянии вскочить, броситься на палачей или бежать. У него не было никаких шансов ни на борьбу, ни на то, чтобы уйти от врагов, и несмотря на это, он знал, что так было бы лучше, так он погиб бы как солдат, а не как зарезанное животное. И, однако, он не мог ничего сделать, ничего придумать, ничего сказать. Он просто смотрел.