Томаш Колодзейчак - Последнее решение

Все кругом выглядело нормальным, спокойным, таким, каким он представлял себе это по рассказам отца. Словно в системе не буйствовала война с чудовищными, непонятными агрессорами, будто враждебная империя людей не взяла под свой полный контроль всю систему, а днем раньше не сообщили о страшной катастрофе на станции Дирак, связывающей Гладиус с остальным цивилизованным миром. «А может, здесь мне предстоит провести остаток жизни?» – подумал Даниель, когда его машина направилась к воздушному шлюзу Семменса. Однако подобные размышления не могли продолжаться слишком долго. И он знал об этом. В системе Мультона уже не осталось тихих, безопасных мест. Перемены дошли и сюда. И поэтому Даниель не удивился, когда в воздушном шлюзе города увидел двух солдат, вооруженных парализаторами и одетых в серьге компенсационно-вспомогательные одежды.

Внутри купола было тесновато и все пронизывал тонкий, вероятнее всего неощутимый для обитателей запах затхлости. Семменсу было почти семьдесят лет – за это время его постоянно достраивали, модернизировали, но центр столицы по-прежнему был таким, каким его создали в пионерском периоде колонизации. Узкие улочки были образованы рядами жилых контейнеров, простых, суровых, производящих весьма солидное впечатление. Каждый имел автономные шлюзы, дополнительную противорадиационную защиту, а внутри, вероятно, независимую систему циркуляции воздуха и воды. Когда-то, еще в начальные времена, в случае аварии или катастрофы каждый контейнер мог превратиться в изолированное и надежное укрытие для нескольких человек, дать им возможность продержаться несколько недель, а то и месяцев, дождавшись прибытия помощи.

На улицах города – узких, темных коридорах – Даниель обнаружил множество устаревших приспособлений, указателей и контрольных устройств. Едва уловимый запах, вероятно, тоже был результатом неисправности выработавших ресурсов систем воздухообмена и регулирования биоценоза.

«А может, слишком редко сюда наведывались посторонние и никто не говорил жителям, что в их городе воняет?» – подумал Даниель.

Да и зачем бы сюда приезжать? В Семменсе проживало семь-восемь тысяч человек. Тяжко работающих, чтобы приспособить для себя этот мир. Довольно бедных, поскольку они постоянно вкладывали средства в новые машины и разновидности экоформирующих растений. Явно провинциальных – на большинстве встречавшихся Даниелю людей были одежды, которые на Гладиусе считались модными три сезона назад. Тантийцы были людьми невысокого роста, наверняка стимулированными еще в эмбриональной стадии. Их организмы, как и у большинства обитателей поселений на негостеприимных мирах, обладали лучшей усвояемостью и использованием кислорода. Их кости и мышцы были искусственно укреплены, чтобы компенсировать последствия пониженной гравитации. Повышался также уровень сопротивляемости радиации. Все это Даниель знал и раньше, однако теперь приметил, что люди эти чем-то похожи друг на друга. Он не мог сказать, в чем тут дело – то ли в чертах лиц, то ли в походке, то ли в пропорциях тел. Это не было признаком опасного вырождения – замкнутое сообщество наверняка обогащало свой генофонд, используя в соответствии с обязывающими нормативами банки ДНК. Скорее всего жизненные условия – замкнутость помещений, низкая гравитация, ограниченный набор одежд – придавали жителям Семменса определенные черты похожести. Неожиданно Даниель сообразил, кого еще напоминают ему эти люди.

Дирк Бондари, отец, был одним из них. Здесь он родился и воспитывался. Потом, познакомившись с женщиной, которая не хотела жить на Танто, эмигрировал на Гладиус.

Воспоминание об отце помогло Даниелю сообразить, что объединяет идущих мимо людей. Все это он видел у Дирка много лет назад. Отец дышал очень размеренно и несколько реже, чем средний гладианин. Ходил немного наклонившись вперед и сутулясь – Даниелю всегда казалось, что отец занимает в пространстве меньше места, нежели должен был бы занимать взрослый человек его роста. Кожа у отца всегда была сухой, шершавой, чуть более интенсивно пигментированной, чем следовало бы. Все это было результатом эмбриональной предохраны тантийцев от повышенной радиации.

Даниель знал, что и сам он тоже носит в себе гены, ответственные за эти особенности. Однако их дезактивировали искусственным путем, когда подвергали эмбриональному лечению, чтобы приспособить к жизни вне нормальной планеты.

«Мы – вроде дельфинов, – сказал когда-то Даниелю отец. – Дельфины потомки рыб, вышедших из моря на сушу, эволюционировавших в млекопитающих, а затем вновь погрузившихся в океан. Наши предки отвергли планетную среду, приспособились к лунному миру, а ты – первый кит, вновь перестроенный для жизни на нормальной планете».

Даниелю, которого к действию подтолкнуло неожиданно всплывшее воспоминание, отыскал гнездо внутренней сети города и вписал ключ: БОНДАРИ. Через секунду на экране появился перечень десятка живых в данный момент граждан с такой фамилией, нескольких уже скончавшихся, а также название площади, улицы и сорманитского храма. Даниель потребовал дать расширенную информацию и тут же получил соответствующие сведения и план Семменса.

Улица Бондари была одной из самых длинных в городе и оканчивалась у действующего выходного шлюза на небольшой площади, также носящей имя Дирка. Примерно на половине ее длины размещался храм сорманитского культа – религии, получившейся из скрещивания древнего лютеранства с манихейством и обновленной в XXII веке пророком по прозвищу Сорман, истинного имени которого никто не знал. Отец Даниеля был человеком глубоко верующим, мать – нет, и это порой приводило к семейным конфликтам. К счастью, такое случалось очень редко, Даниель знал священные книги своих предков, как, впрочем, и основы нескольких десятков иных религий, распространенных в системе Мультона. Был свидетелем совершаемого отцом ритуала, ребенком принимал участие в групповых молениях, вместе с отцом отмечал религиозные праздники. Сейчас, ничуть не колеблясь, он направился прямиком к святилищу – одной из трех сорманитских часовен в этом городе, шести на всем Танто и восьми в системе Мультона.

Движение на улицах было вялым. Возможно, потому, что Даниель попал в Семменс в то время, когда Танто был на не освещенной Спатой стороне планетки. Погас естественный светильник, дающий колонии энергию, и люди шли спать – конечно, не считая сотрудников круглосуточных служб. Передвигаясь по городу, Даниель не встретил ни одного ребенка, зато миновал несколько военных и гражданских патрулей, с таким же недоверием, как и солдаты, посматривающих на него. Скорее всего сразу же бросалась в глаза его нетантийская внешность – а ведь чужаки, заявляющиеся сюда в последнее время, были посланцами враждебного внешнего мира. Это Даниель прочел во взглядах горожан.