Наталья Колесова - Просто игра

— Денег, значит, на сапоги дочери у тебя нет, а сотню на букет для твоих блядей у тебя запросто! — выпалила в лицо своего бывшего мужа, для убедительности встряхивая его чуть ли не на каждом слове.

— Светка!.. ты что, взбесилась?.. она не… Светка, да отцепись ты!

Роман был мужиком не хлипким, но оторвать сейчас ее пальцы от своих лацканов был не в состоянии. Бывшая жена шипела ему в лицо, как змея:

— Денег, значит, не платят? В долгах, как в шелках, да?

— Свет, да успокойся ты! Ты же знаешь, у нас зарплату уже полгода…

— Да насрать мне на твою зарплату! Где машкины алименты?

— Эй, братан, помощь не нужна? — услышали они радостное. Света оглянулась, и, воспользовавшись этим, Роман стряхнул с себя ее руки. Поправил сбившийся набок галстук. Щуплый тип прислонившийся задом к машине, почтения не внушал — Роман открыл было рот, но разглядев марку, решил промолчать — чем черт не шутит…

— Отдам я тебе все! — сказал с досадой. — Ну что ты, как маленькая, ей-богу! Вот дадут зарплату…

Светка отступила, измеряя его взглядом. В черных запыленных джинсах, черной водолазке, с растрепанными волосами, с подсохшей ссадиной на губах, царапиной на обострившихся скулах… Такого он от нее не ожидал — ну просьбы, ну слезы, ну скандалы, но чуть морду ему не набить… И глаза, как у дикой кошки…. Приняла, что ли, для храбрости, и приехала со своим екарем разбираться?

— Слушай, — сказала она — уже совсем спокойно. — А знаешь, что сейчас бывает за сокрытие доходов?

— А? Ты о чем? — он вновь, уже ненужно, поправил ворот рубашки и галстук.

— Если, допустим, кто-нибудь позвонит — знаешь, сейчас анонимные звонки принимают — и подскажет, где и кем работает оформленный сторожем Роман Сергеевич Горецкий, а?

— И что будет?

— Ничего, родной мой. Ничего, кроме неприятностей тебе не будет.

Он не стал ничего доказывать или убеждать, потому что не знал, как вести себя с этой взбесившейся кошкой. Потом он придумает…

— Деньги переведешь на машкин счет, — сказала его бывшая. влезая в гостеприимно распахнутую дверь джипа. — За восемь месяцев, не забудь!

— Я не найду сразу такую сумму, — вяло сказал он. Светка рассмеялась ему из машины смехом булгаковской Маргариты.

— В понедельник! — и эффектно хлопнула дверью. Ейный хахаль оторвал задницу от капота и, сказав радостно:

— До встречи, земляк! — сел за руль, на прощание отсалютовав пальчиками.

Кошка скользнула взглядом по унылой физиономии бывшего мужа — чего доброго, от озадаченности еще и заплатит… Спрятала под себя трясущиеся от злости руки.

— Теперь куда? — спросил водитель. — Домой?

Кошка кивнула, рассеянно глядя перед собой.

— Муж? — небрежно поинтересовался он.

Кошка опять кивнула. Сказала с отвращением:

— Бэ/у.

— Ничего, мужик видный, — великодушно заметил водитель.

Кошка поглядела с яростью:

Не понимаю! — сказала с отвращением. — Ну мало ли как ты с женой! Но ведь с ней остается ребенок! Твой ребенок! Что ж вы носитесь от него по всему свету, как черт от ладана!

Парень хмыкнул неопределенно, благоразумно не пытаясь отвечать за всю сильную половину человечества. Завернул к ее подъезду Кошка завозилась было, разыскивая по карманам червонец, но парень махнул рукой:

— Машке мороженого купишь.

— Ну тогда спасибо большое.

Он поглядел, как Кошка вылазит из машины и сказал неожиданно:

— Меня Саней зовут.

Она глянула настороженно.

— Спасибо… Саша.

Он вновь хмыкнул, уже веселее:

— Пока.

— До свидания.

Кошка кивнула уставившимся на нее соседкам, услышала за спиной шум отъезжающей машины и, только войдя в подъезд, поняла, что не говорила Сане свой адрес. Замедленно возилась с почтовым ящиком — ну надо же, успела раньше почтовых воров! — соображая, кто это был… Господи, Шустрик! Шустрик такой — без приколов, без подначек, хмуроватый, молчаливый… Шустрик на Джипе! Вот тебе и маски, вот тебе и инкогнито! Они все давно про тебя знают, еще, поди, на улице каждый день сталкиваемся! Посмеиваясь и качая головой, она открыла гремящую дверь и поставив сумку, огляделась. Отсутствовала всего-то один день, но как будто вернулась из другого мира. Как всегда после Игры все казалось немного чужим и непривычным.

Не разбирая сумку, она вошла в ванную и медленно раздеваясь, глянула в зеркало. Остановилась с полустянутой с рук водолазкой. Придвинулась, рассматривая себя с серьезным недоумением. Сияющие глаза, светящаяся изнутри, несмотря на пыль и ссадины, кожа… Господи, и это — секс, любовь в каком-то полуразрушенном складе с полузнакомым, в сущности, мужчиной, к которому испытываешь странные полузабытые чувства… И это она, не мыслящая секса без белых простыней и чистых, пахнущих только мылом тел…

Ероша мокрые волосы, она вышла на кухню, машинально включая чайник. Выглянула в окно. Нет, за Машкой она сегодня не поедет. Сейчас завалится и спать, спать, спать…

Загрузившийся компьютер требовательно запищал, и у нее ухнуло сердце. Медленно, очень осторожно, словно стараясь остаться незамеченной, она подошла к столу и так же медленно, почти нехотя, нажала ввод.

— Почему ты ушла? — спросил он.

Испугалась, честно призналась она. Испугалась того, что случилось. Испугалась того, что ушло. Испугалась того, что будет.

Она наклонилась и, наполовину веря своим словам, напечатала:

— Это Игра. Просто Игра. Только Игра. И для тебя — Игра.

Долгая пауза. Ответа не будет…

— Не решай — за меня.

Она стояла у окна, рассеянно водя пальцем по стеклу, не видя быстро синеющего вечера, и чувствовала себя по-дурацки, по-бестолковому счастливой…