Виктор Колупаев - Защита

- А где же твои подруги?

- Они только что ушли обедать в ресторан. Потом пойду я. А чемоданы в камеру хранения не принимают, пока мы здесь не прописаны.

- Так давайте мне ваши чемоданы. Я унесу их к себе в комнату, что вам с ними таскаться. Потом вы зайдете или я сам принесу.

- А удобно ли?

- Очень даже удобно! Я живу в семьсот двадцать третьей комнате. Заходите ко мне или позвоните по местному телефону - тоже семьсот двадцать три. Я все время там буду. Только вот сигареты куплю... Надо же, какая встреча. Третий раз за день.

- Ладно. Идите за своими сигаретами.

- Я мигом.

Григорьев заскочил в ресторанный буфет, купил две пачки сигарет и вернулся..

- Вот я и готов. У меня сейчас в комнате комиссия, знакомые. Весь вечер дым столбом.

- Что-нибудь неприятное.

- Скорее - фантастическое: второе Я.

- Как второе Я?

- Потом объясню. Запомни, комната семьсот двадцать три.

- Запомнила. А не тяжело сразу три чемодана?

- Что ты?! Я лечу!

- Спасибо тебе, Санчо!

Она пошла и оглянулась, как днем на лестнице института.

Григорьев схватил три чемодана и взлетел на седьмой этаж бегом.

Начальник СКБ уже сидел в холле возле телевизора и курил. Григорьев поставил чемоданы и сказал ему:

- Кирилл Петрович, заходите, пожалуйста, в комнату.

- Я зайду. Докурю и зайду. Там и без меня дыма хватает. А ты что, съезжать собрался? - спросил он кивнув на чемоданы.

- Нет. Знакомых встретил. На время чемоданы к себе поставлю.

- Тогда пойдем.- Кирилл Петрович потушил сигарету, и они вместе двинулись по коридору.

В номере было страшно накурено. Григорьев пропустил начальника вперед, а сам, раскрыв ногой дверцу шифоньера, толкнул туда чемоданы.

В комнате спорили, то и дело упоминая Академию наук. Виктор Иванович смело и с ходу мог входить в любые проблемы. Вошел и здесь, и можно было не сомневаться, что он уже собрал всю возможную информацию и, шутки ради, будет теперь строить мысленные конструкции в поисках решения. Это для него было как вечерний кроссворд. Кирилл Петрович бросил шляпу и плащ на кровать, больше некуда было, и, заложив руки за спину, спокойно ждал, когда все выметутся вон. Бакланский начал записывать адреса и телефоны членов комиссии и этим как бы предложил им сниматься с места. Последним уходил Карин. Бакланский его остановил, но тот покачал головой:

- Я вижу, тут семейное собрание намечается. Не буду мешать. Всего хорошего...

Григорьев открыл настежь окно и дверь.

- Ну что ж,- сказал он.- Теперь и мы можем закурить спокойно. Пожалуйста, Кирилл Петрович,- и положил пачку сигарет рядом с пепельницей.

- Я чуть позже.

- А проблемка действительно интересная, - сказал Бакланский.- Подумать можно.

- Вы мне вот что скажите, - начал начальник СКБ. - Тема будет защищена?

- Тема прошла бы почти без сучка и задоринки,- ответил Бакланский.Один Громов не в счет. Но вот Григорьеву вдруг показалось, что мы не выполнили тему и втираем кому-то, то есть государству и комиссии, очки.

- Вы мне ответьте прямо. Будет тема защищена или нет?

- Будет, если Григорьев перестанет мешать. Он уже и так много напортил. В комиссии начался разброд, - сказал Бакланский.

- Нет, - ответил Григорьев. - Если я останусь в комиссии, тема не будет защищена.

- Так! - сказал Кирилл Петрович. - Ситуация. Тема должна быть защищена. От нее зависит многое. Это самая крупная у нас тема. И строительство нового корпуса, и премия для всего СКБ, да и еще кое-что, все зависит от этой защиты.

- Пусть Григорьев уезжает в Усть-Манска, - не глядя ни на кого, сказал, почти потребовал Бакланский.

- Александр, - спросил начальник СКВ,- ты можешь уехать в Усть-Манск завтра же?

- Нет. Я член комиссии, которая еще не кончила работу.

- Это мы устроим. Никто тебя не будет винить за твой отъезд. Приказ можно изменить...

- Нет. Быстро вы ничего не сможете сделать. Приказ подписан в министерстве. Будь иначе, вы бы немедленно дали мне под зад коленом.

- Зачем так грубо? - поморщился Бакланский.,

- Тему нашу вредно защищать.

- Допустим, - сказал начальник СКВ.- Но посмотрим с другой стороны.

- Учти, - невольно перебил Кирилла Петровича Бакланский. - Я взял тебя только потому, что ты рвался в Марград. Иначе бы ты здесь сейчас не находился.

- Я еще не кончил, - заметил Кирилл Петрович.

- Извините. Не сдержался.

- Так вот. Почему и когда ты решил, что тему не стоит защищать? Ведь делал-то ее и ты! Это значит, что два года и ты занимался чепухой!

- Я составлял и настраивал схему.

- И тогда уже знал, что она "вредна"?

- Нет, не знал. У меня не было времени думать над этим. Но, наверное, чувствовал.

- Что значит - чувствовал?

- Иногда руки опускались, даже когда все шло хорошо. Но если возникала такая мысль, то я говорил себе, что это не мое дело.

- Так скажи себе это и сейчас! - воскликнул Бакланский.

- Сейчас не могу... Этот процесс ведь все время развивался. Да и борьба Соснихина и Бурлева за изменение направления работ кое-что мне подсказала... Вот ответ на вопрос "почему?" Нет у меня моральной удовлетворенности, моральной убежденности, что мы сделали эту тему. Не могу я лгать самому себе.

- А раньше мог?

- Выходит, что мог.

- И стать честным на три дня позже ты уже не можешь?

- Не могу.

- Соснихин и Бурлев, те хоть что-то предпринимали, пытались исправить, доказать. Но ведь ты-то раньше молчал!

- Я виноват, - сказал Григорьев. - Я чувствую себя подлецом, потому что пришел к этой мысли только сейчас. Но я буду чувствовать себя еще большим подлецом, если буду теперь защищать тему.

- Интересные градации, - заметил начальник СКБ, - Больший подлец, меньший подлец. Нельзя ли попроще?

- Проще не получается. Нашу машину делать не надо.

- Но ты не министр. Ты инженер нашего СКБ. И не решай чужих проблем. Люди без тебя разберутся, что надо делать, а что - нет.

- В том-то и дело, что не разберутся. Все решает наша комиссия. Если тема будет принята, никому и в голову не придет подумать над ней еще раз. Так она и покатится дальше.

- Вы хоть представляете, - сказал Кирилл Петрович, - в какое глупое положение поставили меня? Я не могу вникать подробно во все темы, которые делаются в нашем СКБ. Да это от меня и не требуется. Для этого есть вы, исполнители и руководители тем. Я могу помочь и принять меры, когда у вас что-то не идет, что-то не получается. Но ведь не на защите же! Теперь уже поздно что-либо исправлять. Виктор Иванович, почему не были приняты меры к нормальному исполнению темы? О чем вы раньше думали?

- Кирилл Петрович! Я защищаю свою тему, не кривя душой. В ней все продумано и сделано на высоком техническом уровне. Многие пункты задания сделаны лучше, чем требуется.

- Тогда о чем здесь толкует Григорьев?

- В науке много направлений и путей, Кирилл Петрович. Григорьев вдруг решил, что мы идем неправильным путем. В этом все дело.