Журнал «Если» - «Если», 2008 № 12

— А что ты собираешься делать, когда вернешься домой? — спросила она в тот вечер у Цина. Они ничего не прихватили из базового лагеря и потому просто уснули под звездами.

— Наверное, вернусь к работе. — Цин был владельцем собственной достаточно успешной инженерной консультации. Точнее, успешной настолько, что его предприятие, по сути дела, и не нуждалось в нем. — А что еще остается? Мне неинтересно лизать задницу компьютеру и изображать при этом небесное блаженство… А чем займешься ты?

— Не знаю. Я ушла от дел… и радовалась этому. Ждать смерти, наверное.

Впрочем, это было не совсем так.

Цин помолчал и заметил:

— Эти горы… которые мы только что пересекли… они не самые высокие на этой планете.

— Я знаю.

— Вершины других уходят в космос…

Атмосфера Обязанности была жидковата уже на поверхности, и Айкет не имела причин сомневаться в том, что сказал Цин.

— Ну и что же?

Цин наделил ее странной улыбкой:

— С такой горы электромагнитная пушка может отправить блок наномеханизмов на Терпение.

Планетка Терпение, масса — треть Обязанности, собственной атмосферы не имеет.

— И зачем нам это?

— Высокий вакуум, релятивистские скорости пуска. Начатое нами дело не должно остановиться на этом месте.

Айкет внимательно вгляделась в его лицо, пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

— По-твоему, «Цветок» даст нам все необходимое? Откуда нам знать, каким образом его запрограммировали специалисты «Камуша»?

— Я проверял нанооборудование еще в Океане Бурь. И знаю, что нужно сделать, чтобы «Цветок» дал нам все необходимое.

Айкет обдумала предложение.

— Но разве мы знаем, как правильно описать все, что нам нужно?

И как определить новую цель? Как спланировать всю миссию? В подготовке полета «Зернышка Орхидеи» не одно десятилетие принимали участие несколько тысяч человек!

— Нам нужны телескопы, вычислительные машины. Шаг за шагом мы можем проложить свой путь в космосе. Давай посмотрим, насколько далеко мы сумеем зайти за три месяца. И если мы разрешим все остальные проблемы, то, быть может, сумеем сделать еще один шаг — построить семя, которое будет создавать свою копию на месте прибытия, запускать дальше пару собственных семян.

Айкет, рассердившись, вскочила на ноги:

— Только без меня! У нас нет никакого права рассылать бездумные репликаторы во все стороны. Если кто-то на Земле пожелает последовать за семенем и, оказавшись на месте, захочет отправиться дальше, это его дело, но я не жажду затеять самоподдерживающуюся цепную реакцию, которая колонизирует Галактику, пока люди сидят по домам и играют в видеоигры.

Поднявшись, Цин сделал умиротворяющий жест:

— Погоди, не кипятись! Я просто размышлял… Правда заключается в том, что мы положим новое начало еще до того, как придет пора отправляться домой. Но лучше попробовать, чем три месяца впитывать в себя окружающие пейзажи.

Насторожившись на пару минут, Айкет с облегчением рассмеялась:

— Действительно. Ты прав. Пусть этими скалами занимаются на Земле настоящие геологи, а я уже сыта по горло камнями.

Не дожидаясь рассвета, они немедленно повернули к лагерю.

Когда они приблизились к горе, Цин сказал:

— Мне казалось, что, явившись сюда, я испытаю чувство великого свершения, когда увижу собственными глазами итоги дела всей своей жизни. А теперь… если я хочу, чтобы потомки действительно благословили меня, то наше дело никогда не должно завершиться.

Остановившись, Айкет подняла руку с воображаемым бокалом:

— За грядущие поколения. За то, чтобы они всегда начинали труды, у которых не может быть конца.

Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ

© Greg Egan. Induction. 2007. Публикуется с разрешения автора.

Просыпайся, кретин! Твое ведро опять протекает!..

Открыв глаза, я некоторое время ошалело моргал, не в силах сразу прийти в себя. Только потом на маленьком дисплее, вмонтированном в изножье койки, я разглядел презрительную ухмылку Донахью. Он обожал называть мой ВДР-49-Н «ведром» и, кажется, даже радовался, когда с ним случались какие-то неполадки. А случались они, пожалуй, слишком часто.

Кое-как приняв вертикальное положение, я вызвал на дисплей диагностический экран. Черт!.. Донахью не ошибся. Из главной водяной цистерны била могучая струя водяного пара. Работали также маневровые двигатели, пытавшиеся как-то компенсировать неожиданно возникшую тягу.

— Что, сигнал тревоги опять не сработал? — с издевкой осведомился Донахью. — Ведерко-то того!.. Вот и системы безопасности начинают отказывать. Тебе крупно повезет, если сумеешь вернуться на базу благополучно.

В его голосе прозвучало неприкрытое злорадство, и я подумал, как приятно было бы двинуть его в челюсть, чтобы он наконец заткнулся. Я бы сделал это уже давно, но, к сожалению, Донахью был намного крупнее и сильнее меня. Кроме того, я не мог не признать, что он прав. Сорок Девятому действительно пора было на свалку.

— Ладно, сейчас займусь, — пробормотал я, обращаясь к лицу Донахью, снова появившемуся на экране. В глубине души я был рад, что мои слова долетят до Весты, где находился мой непосредственный начальник, не сразу, а за пять с лишним минут. Еще столько же времени пройдет, прежде чем я услышу его очередную плоскую остроту.

Легко ему веселиться, подумал я не без зависти. Донахью действительно ничего не грозило, поскольку сейчас он сидел в собственном кабинете на базе компании, разместившейся на втором по величине астероиде Пояса. Что касалось меня, то в данный момент я находился в девяноста миллионах километров от Весты на борту водосборного бота ВДР-49, который порой даже мне напоминал проржавевшее до последней степени жестяное ведро.

На самом деле я должен был бы оказаться совсем в другом месте. Сразу после окончания колледжа я подал заявление на место инженера снабжения, но когда прибыл на Весту, Донахью как-то смухлевал со списком назначений. Так я стал пилотом дряхлой водовозки, где в течение ближайших шести месяцев мне предстояло изнывать от скуки. «Там посмотрим», — сказал Донахью в ответ на мои слабые протесты, и я понял: надо сделать что-то выдающееся, чтобы не остаться капитаном этого ржавого корыта навсегда.

В Поясе астероидов человеку бывает очень одиноко. Большинство жителей Земли, никогда не отрывавших своей задницы от поверхности планеты, представляет его как участок пространства, в котором плотным потоком несутся многочисленные каменные обломки, готовые каждую секунду сокрушить хрупкую обшивку корабля. На самом же деле Пояс — место достаточно пустынное. Да, здесь темно, холодно, уныло, но сравнительно безопасно. Во всяком случае, сойти с ума здесь гораздо проще, чем погибнуть от столкновения с астероидом, способным причинить космическому кораблю серьезные повреждения.