Александр Казанцев - Тайна загадочных знаний

– Ты считаешь уже всех людей своими братьями?

– Так же, как и тебя, – братьями по крови! Правда, если охватить мыслью миллионы лет, которые прошли со времени прилета сюда первых соляриев-колонистов.

– Где же они, эти носолобые?

– И у нас на Солярии, друг мой, живут многие народы и, подобно земным, имеют свои характерные черты лица. Разные расы в различное время достигали там вершин цивилизации.

– Ну, если не наследственные признаки, то куда же делась на Земле привнесенная на нее цивилизация?

– Считай, брат мой, что ваши мифические Адам и Ева были соляриями, но «райскую цивилизацию» покинутой планеты удержать им было не под силу. Ведь цивилизация – это не только сумма знаний, передаваемая поколениями с помощью обучения, книг и предметов культурного обихода. Клиэ? Понятно? Это еще и мастерские, надлежащим образом оборудованные, с умелыми руками, способными подобные предметы воспроизводить. Требовалось и сырье, которое надо было найти в незнакомых недр э… мучиться использовать. А потомки первых колонистов, оказавшись среди богатой земной природы, должны были бороться за существование, когда грубая сила и ловкость в борьбе с земными зверями сказались нужнее книжных знаний культурных предков. И увы, за первые десятки тысячелетий, а быть может и много быстрее, первые колонисты с Солярии одичали, превратившись из соляриев – в людей, дав начало роду человеческому, когда охота, то есть убийство живых тварей, стало основой существования.

– Но почему в памяти людской не осталось ничего о нашей прародине?

– Почему же не осталось? Вспомни детские сны, ощущение полета без всяких усилий.

– Допустим, и я помню такие ощущения. И что же?

– Так ведь это ощущения ваших пращуров, которые испытывали потерю веса при преодолении звездных бездн.

– Ты хочешь сказать, что не бог создал на Земле человека, а он прилетел со звезд?

– Именно это, ибо нет у вас на планете самостоятельно развившегося на ней разумного существа и нет у человека здесь сородичей. О подлинных же своих братьях земной человек забыл. Но на Солярии вспомнили тех, кто покинул когда-то наш мир, чтобы заселить иной И пусть спустя непостижимо долгое время и смену несчетных поколений благодаря сделанным историками Солярии находкам удалось возродить память об улетевших братьях. Уклад нашего общества к тому времени уже стал таков, что посылка «Миссии Ума и Сердца» к древней земной колонии соляриев стала нашей потребностью, хотя участие в ней, связанной с межзвездным полетом, требовало от миссионеров отказа от личного счастья, от родных и близких, которые не могли уже дождаться их возвращения на Солярию. У вас это назвали бы подвигом. У нас – велением сердца. Ты все понял?

– «Мне ничего, а все, что есть, – другим!»

– Ты угадал в своем сонете наш завет. Поэтому я и обращаюсь к тебе, рассчитывая на твое участие в «Миссии Ума и Сердца», в которой так нуждается человечество.

– Лоремитт! Я всей душой готов поверить тебе! К сожалению, даже впечатляющая история одичания наших земных предков – еще не доказательство достоверности тобой рассказанного, ибо приведено писателем Тристаном Лоремиттом, отличающимся смелой выдумкой, столкнувшей меня с «живым Демонием Сократа».

– Выдумкой? – впервые возмущенно воскликнул ритор. – Вы, люди, воображаете, будто то, чего вы не понимаете, имеет духовную природу или вообще не существует.

– Ты прав, Тристан. Наши лжемудрецы порой считают, что то, чего они не знают, быть не может. Как вольнодумец, я отрицаю их догмы, но я и у призрака, явившегося мне, готов потребовать доказательств его существования.

– Вери уэлл! Я представлю их тебе. Устроит ли тебя, если я…

Лоремитт был прерван громким условным стуком в дверь. Тристан открыл ее и увидел на пороге встревоженного герцога д’Ашперона.

– Скорее! Гвардейцы кардинала штурмуют замок. Они требуют выдачи английского шпиона Лоремитта, который, по сообщениям доносчиков кардинала, вошел в замок, не выйдя оттуда с остальными гостями.

Тристан Лоремитт совсем по-мальчишески присвистнул, хотя по внешности ему было лет под семьдесят, и подмигнул Сирано, надевая свою черную маску.

– Я буду защищать вас своей шпагой! – запальчиво предложил Сирано.

– Нет, – возразил герцог. – Вы возьмете двух коней и вместе покинете Париж.

– А вы, ваша светлость, останетесь заложником? Я не могу этого допустить! – протестовал Сирано.

– Отнюдь нет. Я открою ворота и предложу гвардейцам обыскать замок, конюшни, помещения для слуг.

– А мы? – удивился Сирано

– Вы будете скакать по одной из ведущих из Парижа дорог. Следуйте за мной, – с присущей ему краткостью речи предложил герцог

Лоремитт в неизменной своей маске и Савиньон Сирано де Бержерак с черной повязкой на лбу двинулись за седовласым величественным герцогом, который повел их по коридору, отпер замыкающую его дверь и пропустил вперед, сам освещая сзади дорогу факелом, который держал в руках.

Пахнуло сыростью. Они двигались в подземелье, однако вскоре ощутился запах конюшни. Они действительно оказались рядом со стойлами, где их ждали двое уже оседланных коней.

– Берите поводья, – скомандовал герцог, – ведите коней за собой Я буду освещать путь впереди.

Тайный подземный ход вел куда-то из замка д’Ашперона, предусмотрительно сооруженный, видимо, еще предками герцога. Кони, бывшие всегда наготове, составляли с подземным ходом неотъемлемую часть защиты хозяина замка, жившего в беспокойную эпоху смут и сражений народа с солдатами, католиков с гугенотами, короля с вассалами, хотя бы находившимися у него под бокам в Париже.

– Куда, ваша светлость, ведет этот ход? – спросил. Сирано.

– Он выведет на берег Сены, где, я думаю, ваша прославленная шпага, господин де Бержерак, не понадобится. Надеюсь, вы не откажете мне вернуться в мой замок в качестве должным образом обеспеченного мной поэта?

Сирано было вспыхнул. Ведь он не раз отвергал подобные предложения и даже сделанное самим кардиналом Ришелье. Однако сдержал себя, вспомнив о подписанной им клятве, поняв, что герцог делает э;го предложение, исходя из интересов тайного общества; помимо того, Сирано вспомнил, что, отказавшись от солдатского жалованья, он лишен всяких средств к существованию, ибо обратиться за ними к отцу господину Абелю де Сирано де-Мовьер-де-Бержераку он не мог. Тот слишком потратился на экипировку сына в гвардейцы короля, чтобы при своей скупости давать теперь еще деньги на его содержание.

Обо всем этом думал Сирано, замыкая шествие, где впереди с факелом величественно шествовал герцог, словно не в подземелье, а по дворцовому ковру, направляясь на свидание с монархом. Следом шел Тристан, ведя в поводу лошадь, которая храпела, когда мимо проносились, хлопая крыльями, встревоженные летучие мыши.