Виталий Каплан - Линия отрыва

Расправившись с борщом (увы, покупным, из банки), Саша дал команду переключиться на новости. Все равно ничего умного в «Гранях познания» не услышишь. Так и будут тянуть кота за резину. Никто ведь – ни академик, ни уборщица – не знает ответа. Да, действительно посыпалось. Да, как из рога изобилия. И что интересно, все открытия исключительно российского производства. Каких-то три-четыре года – и мы опять мировая держава, а не радиоактивное кладбище. Ура, сограждане! Под мудрым водительством президента Усова!.. В европейских школах ввели обязательное изучение русского языка…

«Наводнение в Нижегородской области… десятки жертв… представитель МЧС заявил…»

«В своем выступлении министр отметил, что «ваххабитская петля» – это проблема, уходящая корнями в далекое прошлое, и неправомерно сваливать всю вину на действия военных».

«Мода на добровольный уход из жизни принимает среди молодежи угрожающие размеры…»

Саша выключил холоскрин. Сплошная депрессуха. Кажется, что земной шарик угодил в какую-то огромную черную дыру… Несмотря на «гравицапы», гамма-инфазию и стабильный рубль…

И только он собрался заесть свою печаль котлетами по-киевски (увы, тоже из магазинной упаковки) – тренькнул на запястье сигнал портативного визора. Недовольно отложив вилку, Саша принял вызов.

С крошечного экранчика глядел на него какой-то лысый толстяк, которого он не сразу узнал.

– Здравствуйте, Александр Григорьевич, – голос Константина Павловича ничуть не изменился за эти шесть лет. Только вот ощущалась в нем какая-то нервная нотка.

– Приветствую, Константин Павлович, – вежливо ответил Саша. – Какие новости, как лаборатория?

– Нам нужно встретиться, – с ходу предложил собеседник. – Собственно, я стою сейчас возле вашего дома. И если найдется буквально полчаса…

– Заходите, конечно.

После чего допил компот.

– Да, ничего себе… – протянул Саша. Эффект был, как от легкой контузии. Впрочем, не такой уж и легкой.

– Вы коньячку, – пододвинул к нему стопочку Константин Павлович. – Тут ведь дела такие, что без смазки никак… Вот, правильно.

И лимончиком. Заметьте, не сластить лимон надо, а напротив, самую малость подсолить…

Он правильно начал разговор, предъявив свою совершенно неожиданную корочку. Иначе бы Саша уж точно счел бывшего шефа съехавшим с катушек. По причине хронического недофинансирования.

– Ну, сами посудите, – вновь повторял полковник Заворыкин, – разве можно в таких вещах полагаться на гражданскую сознательность и прочие высокие материи? Пришлось играть перед вами спектакль. Психология-культурология, архетипы-хренотипы…

– Почему же не взяли в испытатели кадрового офицера? – вяло спросил Саша. На самом деле не хотелось ему сейчас ни спорить, ни ругаться. Сидел в кресле, точно заваленный кубометрами ваты. И мягко, и душно, и не сдвинуться…

– Эх, дорогой мой, кабы всякий был способен к темпоральному транспонированию, – вздохнул Константин Павлович. – Увы, тут особые характеристики нужны. Годится примерно один из десяти тысяч обследуемых. Уникальное сочетание параметров психики, биополя, соматики… Да и не было у нас технической возможности весь штат Службы прошерстить, авось, дескать, найдутся уникумы. И без того целый год ушел на подбор испытателей. Нашлось, между прочим, всего-то пятнадцать человек… Включая вас.

– Раз уж мы такие ценные, могли бы и больше платить, – просто чтобы не молчать, пробубнил Саша.

– Это бы сразу насторожило, – отмахнулся полковник. – И не воображайте, что у нас там златые горы. Львиная доля финансирования шла на технику.

– Н-да… Так вот запросто узнать, что на самом деле полгода прожил в двадцатом веке… по-настоящему… это же свихнуться можно.

– Не свихнетесь, – успокоил его Константин Павлович. – У вас потрясающе лабильная психика… Ну да, темпоральная квазипетля. Но ведь перемещалось только ваше сознание. Материальные предметы пока посылать не умеем. Собственно, мы ведь совершенно не понимаем, как и почему это работает. Само открытие – побочный эффект совсем другой темы… вам лучше не знать. Помните, у Экклезиаста? «Во многом знании много печали…»

– А как же парадоксы? – всплыло в памяти что-то из литературы.

– Да нет никаких парадоксов, – полковник вновь наполнил обе стопочки. – Время оказалось куда сложнее, чем думалось раньше. Когда мировая линия замыкается – тут же возникает как бы отросток, отдельная реальность. Наложенная на то же пространство, но в другом временном измерении. И эта новая ветка отрывается от ствола… вернее, причинно-следственные связи односторонние. Мы на них влиять кое-как можем, а они на нас – никак. Ну, не считая опосредованного воздействия, то есть той информации, которая качалась через ваше сознание.

– И все-таки я не понимаю, – не сдавался Саша. – Ну какое может быть сознание отдельно от мозга, от тела? Как его можно куда-то там перемещать? Это же антинаучно! Это мистика какая-то…

– А в этом, – закусывая, улыбнулся полковник, – пусть разбираются наши теологи. Не удивляйтесь, есть у нас и такие в штате… Однако факт – сознание действительно можно локализовать, оторвать от материального носителя. И более того, можно послать его сквозь время, наложить на другой носитель – из побочной реальности. Которая, в общем, и создается благодаря переносу.

– Значит, если я правильно понял, в тридцать шестом году действительно был некий Александр Лучницкий, и в его мозг вы спроецировали мое сознание? Вселили в него мою душу?

– Вернее, сцепили вместе обе ваши души. И таким образом как бы кинули якорь в ту реальность. Связь возможна только через вас, больше никто бы туда не попал. Послать другого человека – это значит создать другую реальность. Их можно создать бесконечное множество, все равно что файл копировать…

– А зачем? – Саша задумчиво посмотрел на бутылку. Коньяк хороший. Интересно, на личные средства приобретенный или полковник потом финансовый отчет напишет?

В дверь просунула голову Люся, собралась было что-то заявить, но Саша так на нее зыркнул, что супруга ретировалась. Отступление, конечно, временное…

– Увы, Александр Григорьевич, мы не альтруисты, – признал полковник. – Фундаментальная наука – это, конечно, здорово, но государству нужен практический результат. То есть любой ценой выбираться из той, простите, задницы… Нужен был принципиальный технологический рывок. И вот мы создаем эти отростки, эти параллельные линии реальности. И не просто создаем, а подталкиваем там развитие событий в какую-то нужную сторону. «Миссия», одним словом. Вот смотрите: действительно же был такой физик Фельдман, действительно погиб в лагере. А если бы он продолжал свои исследования? Если бы он и в самом деле открыл антигравитацию? А он открыл. Даже в нашей реальности открыл, а уж тем более в побочной, где вы спасли его от ареста. Нам осталось лишь пожинать плоды. Поверьте, тут самое главное – понять, есть ли принципиальная возможность и в какую сторону копать. А уж детали наши ученые и сами разработают. У Фельдмана деревяшка над столом зависала, а мы с вами гравидисками пользуемся.