Многократор - Художник Её Высочества

— Пора выстраивать цепочку. Там бутон, а здесь батон, вот бидон, а там питон, а на стройке есть бетон.

«Надоели, трудоголики, — просверлило в степановой голове. — Носки вам третьеводнишние под подушку!»

— Послушествуй старца. Электрон, волна, кварк, вакуум, — это меч, но не с тонким определяемым кончиком, а с кончиком в абсолютный нуль.

— Так мы ж работаем еще в евклидовом пространстве.

— А ты видел когда-нибудь, — профессор лёг галстуком в тарелку. — Чтобы фотон притормаживал в нём?

— А он тормозится?! — испугался Лузин. — Про это в Евангелии ничего не сказано.

Посмотреть на них со стороны, прямо интимное откровение.

— Что фотон… Мелочь пузатая! Доставь нейтринный индикатор, ха-ха, да на нейтрино проверь.

Степан посчитал нужным вмешаться и сурово вставил — если надо, доставим. Лузин отмахнулся. На земле два таких: один весит миллион тонн, новосибирский — и не сосчитать.

— Шуточки у вас… — скривился Степан.

— Так вы думаете, нейтрино тоже мелькает подьюбником? — удушенно зашептал Лузин.

Профессор качался на задних ножках стула. Само воплощение тайны. И вождизм на лицо.

— А куда ему дэваться? Почему линза остановилась на краю массы? Университет ведь одно большое массивное тело. Не потому ли, что около нуля изменяется топология пространства?

Ассистент в шоке.

— Боже! — потом по-французски. — Эфруа! Ужас! — наконец. — Ёлдырь башмак!

Степан решил заняться десертом. Китайский десерт звучал так: «Вдоль горного ручья пройдись в одиночестве, — лично я бы прошелся. — Замри и почувствуешь: облака наполнили складки ветхого платья. — Ну не божественно?»

— Выходит, это ниже кваркового уровня?! Ой, у меня инфаркт будет! — уцепился за степанов локоть. — Ты понял? Что плотность атомных ядер… если даже нейтрино уходит за горизонт событий!

— На ветру красивее жить. Материя проваливается в дыру, что в прорву. Створный поток энергии. А бомбочку можно придумать — одна высосет пол-Европы!

«Прилетели утки, заиграли в дудки. Ах, какая красота, заиграли в дудки.» Лично Степан в сказанном мажора не находил. Особенно про бомбочку. Более того, приятней было бы сейчас… ну вот сидеть в темной комнате и улыбаться в угол. Намного же лучше? Чем напрягать потную холку.

— Господа кладоискатели, опустим руки в тэсто, — поднялся над столом профессор. — Итак, мы нашли вакуумная дверь между половинками вселенной. Нам удалось определить конкретное местонахождение. Поздравляю! Также, мы можем забрать её и выпотрошить.

«Одна стрела сбивает одного орла. Две стрелы это уже слишком много. Вот как надо!»

Профессор показал обществу ребро ладони.

— Монахи-каратисты били по борту каменного колодца так, что вода выплескивалась на рубаху. А до воды два метра! Как это делалось? Резонанс! Нам нужна резонансная пушка.

«Зачерпни воду в колодце, — что его бить-то? — и луна будет в твоей руке. Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду.»

— Где мы её, ядрена вошь, возьмем?! — взвизгнул Лузин так, что зазвенели висюльки на люстре.

По важно оттопыренной губе профессора, ясно, такие места имеются. И Степану: не правда ли, любой ищущий художник подтвердит, что редко кто из ищущих ученых не испытывает действие собственного изобретения на себе?

«Факт, — подтверждая мысленно. — Если это не бикфордов шнур.»

— То, что я скажу — секрет. Но вы должны знать, потому что, — сдвинул минусы бровей к носу. — Мы «Коза ностра», мы боевой отряд науки, мы сэмья. Вэрно?

«Да верно, верно. Мы «Коза в ностре», мы промысловая артель, подорожная вольница, мазурики зашибистые и бурлаки совокупные. Члены кружка и кружки члена. Кто шагает дружно в ряд? Боевой отряд ребят. Наша колхозная подводная лодка продолжает движение и кроме торпедного аппарата выхода, к сожалению, нет, ёлки-моталки!»

В общем, секрет заключается в том, что в Воробьевых горах, под институтом ядерной физики находятся военные лаборатории. Степан откровенно хмыкнул: ну уж секрет. Где этих лабораторий только нет? Как булочных, сливающих говно.

— Я — вроде того что, генерал, — до кучи признался Копелян.

А пушка резонансная имеется в лабораториях, где профессор генеральствует или генерал профессорствует. Делов-то — стибрить. Возьмем её за дужку, положим её в кружку.

Лузин ломал себе пальцы с противным хрустом. Подскочил к шефу, чуть не за грудки схватил. Так, дорогой профессорище! Изложите план!

Вот особенно красиво: «Над ветками, не имеющих почек, кружатся золотые фениксы. Под деревом, не отбрасывающем тени, бродят яшмовые слоны»».

План таков. Сначала пробуют кулуарно. Техдиректор — бывший копеляновский однокашник — господин Суковатый. В студенческие годы — Ваня-Канява. Профессор хочет попросить того о негласной помощи. Уже договорено о встрече. Единственно, нет уверенности в этом человеке. Поэтому, мазурики его зашибистые ждут недалече и если в результате переговоров получают негатив, тогда действуют нагло. Безобидно эдак лупнул глазёнками. Инструмент он уже приготовил.

Степан противно скрипел вилкой в тарелке. Китаёзы еще подзуживают: «Рыбная ловля — беспечное занятие, но в руках вы держите оружие лишающее жизни. Игра в шахматы — безобидное развлечение, но оно внушает мысли о смертельном поединке. Нельзя не видеть: из всех дел самое приятное — ничегонеделание, а безыскусность выше всякой тонкой изощренности.»

«Круги расходятся по воде… э-э, чёрт! с этими кошками над валерьяновой лужей забудешь родной китайский. Как же там было? Круги расходятся… э-э-э… Короче, крокодил моргает, чтоб вам пусто было! Боб бензольный, что я здесь делаю?!»

Степан грыз ноготь и думал о том, что не желательно завязывать шнурки около клубничной грядки соседа, а то он подумает, что ты его клубнику рвешь.

Ждали в условленном месте. Полночь, последние прогулочные кораблики с позевывающей публикой притирались перед ними к пристани. Подплывёт кораблик и штрижки-отражения в воде от фонарей начинают извиваться червяками, которым рыбацкий крючок пронзил задницу.

Лузин сам в растрепанных чувствах. Не желая показывать смущение, открыл сумку, вверенную ему Копеляном, и разглядывал содержимое. Любого домушника такое содержимое сильно бы обрадовало. Фонари, моток верёвки, дрель на аккумуляторах с алмазным кругом, автомобильная монтировка, коей, так же как воровской «рвоткой», можно выдрать средней паршивости замок.

— Ты посмотри на нашего инсургента! — восхитился Лузин. — Как приготовился!

Степан почти дымился. Да, любое дело — маленькая война. Или ты сломал шпагу перед победителем, или празднуешь с бокалом вина в одной и талией маркитантки в другой руке. Редко поединок заканчивается ничьей. Как-то видел драчунов, они повисли друг на друге, дойдя до полного изнеможения. Относительная ничья. Когда один, собрав последние силы, шлепнул противника по уху, тот, оценив свои физические возможности исчерпанными, заржал оппоненту в лицо. Праздные зрители сошлись в том, что он и есть победитель. Их войну Бумажный готов довести до конца. Единственно, ему не нравится безалаберщина ученых. Дабы не ходили со сломанными ногтями, подстригаем вовремя ногти. Но какая морока маникюрщику.