Алла Конова - Осколки тяжести

И еще показалось... Нет, не показалось! А она явственно увидела, как возле ее открытого окна повис шар диаметром с чанное блюдце, мутно-голубой шар, в котором проскальзывали желтые тона и легкие вспышки искр. Ирина, чтобы не упасть, ухватилась за стул.

Шар как бы в раздумье еще немного продержался в воздухе, а потом медленно поплыл над садом.

Ирина отошла в тень, оглянулась на дверь. На пороге Сергей, он протянул к ней руки, сильные и загорелые. Ирина почти упала в его объятия.

- Что я... видела сейчас...

Она двинулась к окну. Сад оставался прежним, тени деревьев слились с темнотою травы, воздух густой, ни один листочек не шелохнется.

Сергей прижался щекой к ее щеке.

- Что тебя испугало?

- Н-не знаю... Наверно, показалось.

У Сергея вдруг все поплыло перед глазами. Его охватило чувство нереальности окружающего, как будто утрачена ориентация во времени. И то, что сейчас перед ним, - эта небольшая комната, косые лучи солнца, бесконечно родная Ирина в белом платье - все уже виделось ему когда-то... Ирина попыталась улыбнуться, превратить все в шутку...

- Ты почему пришел? Перед свадьбой встречаться нельзя. Так не принято.

Отгоняя непонятное, он приглушенно рассмеялся.

- Неужели мы будем делать только то, что принято?

- Ну, хотя бы сегодня...

- Хорошо, но только сегодня...

Он отпустил ее, прошел через комнату к дверям кабинета Константина Петровича и, уходя, еще раз оглянулся.

- Может быть, лучше остаться?

Ирина уже овладела собой, обычным смехом блеснули глаза.

- Иди! Иди!

В кабинете Северцева солнца не было, но не было и прохлады.

"Нервы пошаливают, - думал Сергей, - устал я. И бравирую опасностью, а излучения дают себя знать. Где же Константин Петрович?"

У Ирины тихо. Сергей спустился в столовую и у самых дверей столкнулся с Северцевым,

- А-а... жених... Пойдем...

Константин Петрович взял Сергея под руку, и они вышли на террасу.

Летом темнота наступает сразу. Перекликаются женщины и дети в деревне. Сохнущим сеном пахнет вечер.

Профессор и Сергей молча курили. Им хорошо вдвоем, хорошо даже молчать. Они любили друг друга.

Сергей встретил Ирину три года тому назад, когда она была еще худенькой девочкой с тугими косичками. А он учился на третьем курсе института ядерной энергетики. В тот год начал им читать теорию ядерных сил профессор Северцев.

Константин Петрович говорил увлеченно, страстно. Но никогда не забывал о слушателях. Он выбирал одного, который наиболее чутко воспринимал его мысли. Профессор как бы проверял на этом человеке убедительность своих доводов. Смуглое лицо Сергея Батарова, проникновенный взгляд-сразу же привлекли внимание профессора. Две-три беседы наедине, и Сергей оказался в числе сотрудников Северцева.

Однажды ранним летом, уже перед самыми экзаменами, Сергей приехал к профессору на дачу. Луна медленно выползла из-за леса. Сергей подошел к дому профессора. Кто-то играл старинный вальс.

Окна распахнуты в сад. Очень слабо освещена большая, почти без мебели комната. За роялем полная женщина, белокурые пряди волос на затылке выбились из прически.

А по комнате, сливаясь с темпом музыки, двигалась девушка в коротеньком белом платье. В ее движениях - трогательная угловатая грация подростка и профессиональное мастерство почти настоящей балерины.

Сергей вошел в дом, растроганный виденным, в ожидании чего-то необыкновенного. Терраса - маленький коридор - и дверь...

Сергей оказался в той же комнате. Музыка теперь звучала отчетливее. А девушка все так же продолжала танцевать, как будто не замечая его, или она просто не хотела отвлекаться.

И в ушах Сергея еще звучал последний низкий аккорд, когда женщина у рояля спросила:

- Вы что хотите?

- Константин Петрович просил меня прийти.

- К папе? - девочка стояла перед ним. - Пойдемте, я провожу вас.

Он следом за ней поднялся по узенькой лестнице и оказался в кабинете профессора, освещенном только настольной лампой. Теперь Сергей почему-то боялся смотреть на девушку. Но он знал, какая она, знал навсегда, на всю жизнь.

- Садись, Сергей, - указал ему глазами на стул Константин Петрович.

Ирина вышла. Вскоре звуки внизу возобновились.

- Так ты хочешь работать со мной?

Сергей молчал. Это был вечер в конце мая, вечер распускающейся зелени и поющих голосов.

- А что тебя привлекает в науке? - спросил Северцев. Почему ты решил стать физиком? Это, может быть, самое сложное, самое трудное. Которое берет не только мысли, все время, но и здоровье... а может быть, и жизнь...

- То, что отнимает у одних здоровье, может дать его другим, то, что может превратить в пустыню целый мир, - повторил Сергей слова самого Константина Петровича, - то может сделать его еще прекраснее... если...

Сергей шагнул к окну. Над рекой, над лесами, над туманами повисла луна. А снизу на простор рвалась музыка, и звуки набегали друг па друга.

- ...если только он может быть краше, - тихо окончил Сергей.

- Костя! Где ты? - послышался голос Софьи Андреевны. И она сама выплыла на террасу. - Вот вы где... А гости одни.

- Женя Звягинцев пришел? - спросил профессор.

- Нет, Жени нет. А что, разве без него не будем начинать?

- Нет, будем. Он подъедет.

- Что с Женей? - удивился Сергей.

- Я звонил ему. В 17.33 началась очень сильная вспышка на Солнце.

И тише добавил:

- Ты понимаешь, что такие наблюдения Женя никому не мог перепоручить, даже если бы это была его свадьба.

Они прошли к гостям.

Справа - праздничные столы. У радиолы хозяйничала подруга Ирины Дина Вайнер, очень смуглая девушка с тяжелыми косами. Три пары кружились в вальсе. Остальные, стараясь не мешать, столпились у стен.

- Надо идти за невестой, - громко сказала Софья Андреевна. - Диночка, сходи ты... И вы, девушки...

Дина с серьезным неулыбающимся лицом пошла из комнаты, за ней девушки.

Все присутствующие встали у входа, ожидая появления невесты.

- Песни обрядовые будем петь? - шепнул Константин Петрович. - Кто будет? Никто! Тогда я один запою!

И вдруг раздался голос Дины:

- Ирина! Ирина! Где же ты?

Торопливые шаги Дины, и она одна появилась в дверях. На ее лице недоумение.

- Ее там нет...

- Как нет?! - Софья Андреевна, тяжело дыша, взбежала по лестнице.

- Ирина! Ирина! Перестань дурачиться!

Но ответа не последовало.

Тогда и сам профессор и гости поднялись наверх. Константин Петрович выглянул в окно.

- Ирина! Ирина! Слышишь? Прекрати свои шутки!

Профессор забеспокоился. Каждой шутке есть граница. А кроме того, Ирина совсем не склонна к озорству.

- Ирина!

И опять не получил ответа. Профессор вспомнил о сыне.

- Юрий! Юра! - крикнул он.

Только эхо замерло вдали.

Константин Петрович сел на подоконник, перегнулся в темный сад и снова позвал детей. Он тревожно взглянул на жену. Софья Андреевна изменилась в лице.