Джефри Конвиц - Страж

Майкл откинулся на спинку стула и зевнул во весь рот, запрокинув голову и закрыв лицо руками.

- Устал? - спросила Элисон.

- Нет, но изрядно захмелел, - признался он, нежно поглаживая бутылку вина. - К тому же столько впечатлений за один день...

- Каких именно?

- Эта волшебная атмосфера - особенно свечи, твоя новая квартира. Краешком глаза он уловил ее улыбку. - И ты. Я совсем не бесчувственный.

- Я знаю, - согласилась Элисон, беря его за руку. - Все так и было задумано. Чтобы ты растаял, нужно просто немножко потрудиться.

- Немножко?

- Да нет, пожалуй, как следует. Майкл улыбнулся.

- А ты неплохо меня знаешь.

- Я давно тебя знаю.

Он коснулся губами молочно-белой кожи ее руки.

- Слишком давно.

- Это как понимать?

- Достаточно, чтобы научиться управлять моими эмоциями.

- А у меня это получается?

- Вполне.

Они посидели молча. Тишину нарушало лишь тиканье часов да потрескивание поленьев в камине.

- Странно, - заговорила Элисон, - с того момента, как самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту, я не могла вынести даже мысли о доме. А сегодня вспомнила все четыре месяца. И осталась совершенно спокойной.

- Ничего удивительного в этом нет.

- Почему?

- Ты просто успокоилась. Я это чувствую. Она прикрыла глаза.

- Когда я прочитала твою записку, я очень расстроилась. И разозлилась. Я вся была погружена в мечты о нашем воссоединении после разлуки. Очень романтично, между прочим.

- И полезно. Встреча со мной немедленно сняла бы нервное напряжение.

- Да.. Но тебя не было.

- Прости. Я ничего не мог поделать.

- Дела, - пробормотала она. Майкл кивнул.

- Возможно, это даже хорошо, что я уезжал. У тебя было время как следует подумать.

- О чем?

- О своей жизни. Она ничего не ответила.

- О том, что значит для тебя смерть твоего отца, - жестко добавил он. Элисон похолодела.

- Я достаточно передумала. - Она резко отвернулась. Наступила длинная пауза.

- С этим кончено! - закричала она. Она схватилась руками за голову, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Затем улыбнулась, всеми силами изображая, что ничуть не взволнована.

- Все! Хватит!

Сидя неподвижно, Майкл наблюдал за ней и думал о чем-то своем. Затем вдруг помрачнел.

- Что-то не так? - спросила Элисон, заметив, как он переменился я лице, хотя ответ был очевиден. Но он тем не менее ответил:

- Все в порядке.

- Единственное, чему ты так и не научился, Майкл, это лгать мне. Что не так?

Он поднял на нее глаза и спросил:

- Перечислить все?

- Не понимаю.

Майкл поднялся со стула и не спеша, с бокалом в руке прошелся к камину. Пошевелил кочергой поленья. Огонь разгорелся ярче.

- Хороший огонь, - сказал он. Наклонился и бросил в камин еще одно полено Несколько минут он простоял, согнувшись, глядя на пламя. Элисон спросила, о чем он задумался.

- О разном, - отозвался он. - О людях и домах, о пути к твоему полному возрождению. - От него не ускользнуло ее замешательство. Часы, стоявшие позади него, отбили время, примерно через шесть секунд им вторили часы справа от него. Майкл отметил про себя расхождение. - Твой отец мертв, - с нажимом произнес он, словно совершая открытие, и снова замолчал на несколько минут. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос - Он снова сел за стол и пристально смотрел на нее.

- Пожалуйста, - сказала Элисон. Она знала, что этого не избежать, и лишь удивлялась, что Майкл не начал пытать ее раньше. Она готовилась к этому весь вечер.

- Почему ты ушла из дома?

Элисон вопросительно взглянула на него.

- Ты знаешь, что я имею в виду! Элисон блуждала взглядом по комнате, избегая встречаться с ним глазами.

- Я хотела стать фотомоделью, а Нью-Йорк - самое подходящее место для этого. - Заметно побледнев, она нервно накручивала локон на палец.

- Это мы уже проходили. - Майкл подался вперед. - Я хочу знать настоящую причину. Причину, по которой ты ВЫНУЖДЕНА была уйти из дома. Почему за семь лет ты ни разу не навестила свою семью? Почему не позволила мне поехать вместе с тобой в июле? Мне продолжать?

- Я хотела стать фотомоделью, - монотонно, словно под гипнозом, повторила Элисон. Он тяжело вздохнул.

- Отец сделал твою жизнь дома невыносимой.

- Да, ты знаешь это.

- И поэтому ты ушла из дома.

- Если тебе угодно. - Она отвела глаза. - Что ж, скажем так: благодаря этому мне легче было покинуть дом Я никогда это не скрывала.

- Есть что-то еще. Какая-то душевная травма. И на этот раз ты скажешь мне все - Майкл скомкал салфетку и швырнул ее в салатницу. - Твой отец умер, и таиться больше незачем - Он помолчал, ожидая ответа Элисон сидела с каменным лицом.

Он продолжил:

- Что-то сделало тебя фригидной! Мы сумели решить проблему в том, что касается физиологии, но мы так и не добрались до сути вопроса.

Она закосила губу.

- В тысячный раз говорю тебе: я хотела стать фотомоделью, - мягко произнесла она, но в голосе ее чувствовалось напряжение. Эдисон и сама не знала, зачем она отпирается и почему не расскажет ему правду. Но с другой стороны, она столько раз уже повторила ложь, что та как бы приобрела статус правды. Элисон поморщилась. Впервые вранье вызвало у нее отвращение. Она многим обязана Майклу; он с ней намучился, прежде чем сумел разрушить психологический барьер, мешающий ей получать удовольствие от нормальных отношений с мужчиной.

- Что ж, не хочешь, как хочешь, - сказал он.

- Не понимаю, почему тебе не дает это покоя.

- Ты все прекрасно понимаешь. До тех пор, пока ты не расскажешь мне правду, между нами что-то будет стоять, и ты не сможешь до конца избавиться от своего прошлого. Но раз ты еще не готова, я приму версию, будто ты хотела стать фотомоделью. Но с одной оговоркой: на самом деле я этому не верю.

- Ты всегда остаешься юристом, - сказала Элисон, в очередной раз убеждаясь в неспособности Майкла вести разговор, не впадая в риторику.

- Тем и интересна профессия адвоката: берешь факты, перемешиваешь их, добавляешь немного соли и перца и приходишь к выводу, что основной ингредиент как раз и отсутствует.

- Или изобретаешь что-нибудь, чего там и в помине не было. - Элисон взяла со стола веточку сельдерея и начала с ожесточением рвать ее на части.

- Никогда, - резко ответил Майкл. Он сидел, выпрямившись, и барабанил пальцами по скатерти. - Я не терплю домыслов. Логика, только логика.

- И все же тратишь девяносто процентов времени на пустые размышления.

- Я никогда не размышляю впустую. - Майкл достал из кармана тонкую сигару и закурил, откинувшись на спинку стула. Он пристально смотрел на Элисон, его правое веко дергалось, выдавая волнение - Противно смотреть на то, как ты лжешь самой себе.

- Майкл, я...

- Да? Говори.

- Мне нечего говорить, - отрезала она. - Не надо больше вопросов, пожалуйста. Не мучай меня.