Джефри Конвиц - Страж

"Руками не трогать"!

- Сюрприз! - завопил Чейзен, швыряя в воздух серпантин.

Общество обернулось ко вновь прибывшей гостье. На большом, покрытом белоснежной скатертью столе в центре комнаты стояло несколько бутылок вина, содовой и большое блюдо с картофельными чипсами. Между тарелками были разбросаны хлопушки и карнавальные шапочки. Посредине стола красовался огромный черно-белый именинный пирог с семью свечами, украшенный сахарными розочками. Джезебель в шапочке с кисточкой и с красной шелковой ленточкой на шее восседала во главе стола на высоком стуле, лицом к гостям: трем пожилым женщинам, одной помоложе, лет примерно тридцати, и мужчине тридцати пяти сорока лет.

- Сегодня мы отмечаем день рожденья Джезебель! Чейзен вел Элисон сквозь джунгли к столу.

- Вот ваша шапочка, две хлопушки, серпантин. А вот это - ваш стул.

- Спасибо, - улыбнулась Элисон. Такого она, конечно, не ожидала. Празднование дня рожденья кошки! Возможно, Чейзен был прав, и ей станет лучше от его сюрприза.

- Мортимер! - вскричал он.

Птичка чирикнула с верхней ветки папоротника.

- Иди к папочке, - строго приказал Чейзен. Птичка замахала крылышками, спорхнула с куста и приземлилась на плече хозяина.

- Поздоровайся с Элисон.

Мортимер поправил несколько перышек на правом крыле и чирикнул, с достоинством кивнув гостье головой в знак приветствия.

- Привет, Мортимер, - отчего-то смутившись, поздоровалась она.

- Молодец, - горделиво сказал Чейзен. - Я долго готовился к сегодняшнему вечеру. Отловил Джезебель, когда она копалась в мусорном ведре. Но не думаю, что праздник удался бы без вашего присутствия.

- Вы так любезны, мистер Чейзен. Джезебель замурлыкала.

- Она тоже здоровается, но, в силу каких-то причин скрывает свое владение английским языком. Думаю, она простудилась. Надеюсь, вы простите нас.

- Конечно.

- Я хочу, чтобы вы познакомились с моими гостями. - Он положил руку ей на плечо. - Это Элисон Паркер. Она недавно вселилась в квартиру 3-А.

Элисон окинула взглядом сидевшую за столом публику.

- Это миссис Кларк из квартиры 4-Б, - произнес Чейзен, кивая в сторону семидесятилетней старухи, седой, горбатой, сморщенной и неулыбчивой.

Элисон внимательно посмотрела на нее и не разглядела ни грамма косметики.

- Очень приятно познакомиться, - сказала миссис Кларк.

Чейзен продолжал:

- Мисс Эмма Клоткин и ее сестра-близнец Лилиан. Они живут в квартире 2-Б.

- Рада познакомиться, - поприветствовала их Элисон. Она пожала руку Эммы, подивившись про себя габаритам женщины: необъятных размеров грудь терялась среди складок жира, из-за пухлых щек выглядывали маленькие глазки.

- Очень приятно, - хихикнула Эмма Лилиан была ее "маленькой сестричкой". Впрочем, по сравнению с Эммой она действительно казалась крошкой. Если в Эмме было 5 футов 8 дюймов росту, то в Лилиан - 5 футов 2 дюйма Первая весила триста пятьдесят фунтов, вторая - "всего" двести десять.

Элисон не могла сдержать улыбки, здороваясь с "крошечной" Лилиан.

- Очень-очень рада, - пискнула Лилиан. - Чарльз говорил мне о вас. Нью-йоркское произношение, ярко выраженное у Лилиан, странным образом отсутствовало у ее сестры. Может быть, они воспитывались раздельно. Или Эмма брала специальные уроки - Малькольм Стиннет, - представился мужчина на Другом конце стола. - Их кузен А это - моя жена Ребекка.

Элисон кивнула Странная пара. Ребекка была выше мужа дюйма на три Малькольм носил отлично сшитый черный смокинг, на шее - очень широкий галстук-бабочку, приходившийся строго параллельно пышным коричневым усам. В нем было нечто очень английское. Элисон так и видела его за рулем какого-нибудь "роллс-ройса" - шоферская кепочка, взгляд прикован к дороге. Доволен своей судьбой и положением.

- Как давно вы здесь живете? - спросила Ребекка.

- Чуть больше недели, - сказала Элисон, отвечая на улыбку женщины. У той были плохие, кривые и сероватые зубы, но, несмотря на это, выглядела она необычайно женственной и привлекательной. - В какой квартире живете вы?

- Мы живем не здесь, - ответил Малькольм - В Ист-Сайде, в Мюррей-Хилл, Ребекке там больше нравится. Чище и спокойнее.

- Здесь вроде бы тоже спокойно.

- Здесь да, - вмешалась Ребекка. - Но не ближе к Бродвею, особенно ночью. Впрочем, мы так часто навещаем наших кузин, что кажется порой, будто мы здесь и живем.

Элисон улыбнулась.

- Мюррей-Хилл - неплохое место. Я жила там некоторое время, когда только приехала в Нью-Йорк.

- Где именно?

- Лексингтон-авеню, между 37-й и 38-й улицами. У меня там была большая квартира.

- Так это рядом с нами! - с восторгом воскликнула Ребекка.

Лилиан взмахнула хлопушкой у себя над головой. Кошка чихнула. Птица чирикнула.

Элисон водрузила на голову золотисто-красную карнавальную шапочку. Резиновая тесемка впилась ей в подбородок. Лет пятнадцать она не надевала подобных штуковин. А то и больше. Она посмотрелась в висевшее на стене большое зеркало Смех, да и только. Элисон взяла со стола "уйди-уйди" и дунула в нее, развернув с режущим ухо звуком длинную бумажную змею.

Все засмеялись и захлопали в ладоши.

- Немного музыки для поднятия настроения! - прокричал Чейзен. Он подскочил к стоящему рядом патефону, 1920-го года выпуска, и поставил пластинку. Заскрежетав, старый, ржавый механизм начал вращать ее, постепенно набирая обороты, пока не достиг нужной скорости. Чейзен сдвинул старинный металлический звукосниматель, подул на изношенную иглу и установил ее на вращающийся диск. Из усилителя раздалось шипение - Полька, - нараспев объявил Чейзен. - Каждую пятницу, в течение десяти лет я плясал под нее в казино "Фоксленд" в Бронксе.

- Помню-помню, - прокричала Эмма, заглушая громкую танцевальную музыку. Мы с Лилиан тоже частенько наведывались туда. Но это, наверное, было немного позднее.

- Да, эта полька будит воспоминания, - включилась в разговор Лилиан, покачиваясь в такт музыке. - В свое время это казино было очень популярным. Помните? Девушки сидели по одну сторону зала, парни - по другую.

- А затем один из трех тамошних оркестров начинал играть, - подхватил Чейзен.

- Точно! Дамы выбирали кавалеров и выводили их в круг. Ах, эти мелодии! Ах, эти оркестры! Я так скучаю по ним.

- Да, было время, - с грустью произнес Чейзен. - Но почему ничто нельзя вернуть!

Элисон с сочувствием смотрела на старичка; она была растроганна.

- Наверное, это было очень хорошее время, - сказала она.

Чейзен улыбнулся и возвратился к столу. Джезебель покачивала головой, словно стараясь попасть в такт музыке. Чейзен сел рядом с ней, набрал в легкие побольше воздуха и попытался, безбожно перевирая мотив, пропеть первый куплет. Он наклонил голову и, размахивая перед собой руками, дирижировал воображаемым оркестром. Рот его от уха до уха расплылся в улыбке. Он был чрезвычайно доволен собой.