Мак Рейнольдс - Зерно богоподобной силы

Некрасивое лицо Таббера, на котором на миг появилось беспомощное выражение, быстро наливалось силой.

— По развлечениям, говоришь?

— Неужели вы не понимаете, Иезекииль? — вмешался Эд. — Нужно же людям куда-то девать время. Они хотят развлечений. Хотят немножко повеселиться. Ведь: это вполне разумно, не так ли? Они любят радио, любят телевидение. И вы не можете их переделать. Ладно, они не знают, чем себя занять. Но надо же как-то убить время.

— Убить время? — загремел Таббер. — Убить время! Когда человек убивает время, то это уже не убийство, а самоубийство! Ведя пустую, бессмысленную жизнь, мы совершаем самоубийство в национальном масштабе. Человек должен ступить на путь к Элизиуму, а не искать способов прожить жизнь впустую!

— Все это так, — согласился Уандер, — но разве вы не видите, возлюбленный: люди не желают слышать вашего откровения. Они… как бы это сказать?.. Предвзято настроены. Они жаждут развлечений. И вы не можете их остановить. Ладно, лишите их радио, телевидения и…

Пока Эд говорил, он уже и сам начал понимать, что, увлекшись спором, наболтал лишнего. Иезекииль Джошуа Таббер прямо на глазах раздувался от праведного гнева.

— Вот как? — громыхнул он, — лишите их радио и телевидения, и что же они станут делать?

Эд попытался положить конец дискуссии, но исходившая от старика сила захватила его почти ощутимо.

Захватила и призвала к ответу.

— Переключаться на кино или еще на что-нибудь, сам того не желая, — выдавил он.

— Как бы не так!

Эд Уандер в отчаянии закрыл глаза. В этот момент рядом послышался чей-то голос:

— Новые слушатели ждут, возлюбленный. Мы выпустили из палатки последнюю группу, и теперь следующая готова воспринять Слово.

Эд поднял взгляд. Это была одна из верующих, которую он видел раньше возле входа в главную палатку.

Таббер выпрямился. Эд с испугом увидел, что росту в нем было футов семь. Никак не меньше, семи, а весу — фунтов триста.

— ТАК ВОТ ЧЕГО ОНИ ХОТЯТ? ЧТО Ж, ПУСТЬ ТОГДА ВНЕМЛЮТ ИСТИННОМУ СЛОВУ!

Онемев от ужаса, Уандер взглянул на Нефертити.

Та застыла, крепко прижав к груди кулачки — живое олицетворение протеста женского начала против мужской духовной силы, исходившей от ее отца.

Пророк вихрем вылетел из палатки.

Эд снова поглядел на девушку. Он ничего не мог придумать, кроме как промямлить:

— Слава богу, что я еще не упомянул цирки и балаганы.

Нефертити покачала головой.

— Отец любит цирк, — сказала она.

Они сидели молча, ожидая. Как долго — никто из них не мог бы сказать. До них доносились приглушенные звуки из главной палатки. И вот, наконец, грянул громовой голое Таббера.

Нефертити хотела было что-то сказать, но Эд перебил ее.

— Знаю, — проговорил он. — Твой отец говорит во гневе.

Девушка безмолвно кивнула. Голос пророка достиг крещендо.

— Вот она, сила, — уныло подытожил Эд. — А я как раз собрался посмотреть новый фильм «Бен Гур возвращается».

Он верно угадал. Еще как верно.

Доказательство пришло, когда он в своем маленьком «фольксфлаере» возвращался в Кингсбург. Впервые в жизни Эд увидел толпу линчевателей [25] Линчеватели — то есть инициаторы и участники суда Линча., А судом Линча называется всякий акт практики самоконституированного суда, без соблюдения законной процедуры выносящего смертный приговор и на месте приводящего его в исполнение причем за преступление лишь предполагаемое. Название свое полу чил по имени Чарльза Линча (ум. 1796), американского плантатора и мирового судьи, который председательствовал в Вирджинии на внезаконных судилищах над тори (т. е. сторонниками англичан) во время Войны за независимость. Впоследствии понятие несколько расширилось, подразумевая всякий самосуд, особенно самосуд толпы, что и происходит в данном случае. . Источающее ненависть людское стадо, орущее и вопящее, бестолковое, как и любая толпа. Вопли: «Пошлите кого-нибудь за веревкой!» Вопли: «Пойдемте в парк, поищем сук потолще!». Ответные вопли: «Фонарный столб тоже сгодится!». Где-то в центре этого скопления тел билась визжащая, охваченная ужасом жертва, которую крепко держали трое распаленных главарей — если предположить, что у толпы бывают главари.

Эд мог бы подняться повыше и лететь восвояси. Вся его интуиция, его паническая боязнь физического насилия подсказывали: убирайся поскорее туда, где ты будешь в безопасности. Но неправдоподобность представшего перед ним зрелища заворожила Эда. Он спустился на наземный транспортный уровень и стал наблюдать.

Толпа, должно быть, насчитывала не меньше пятисот человек; их ярость граничила с безумием. Вопли и крики, визг затесавшихся в толпу женщин — все это казалось просто невероятным.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — крикнул Эд, обращаясь к одному из участников действа. — И где полиция?

— В гробу мы видали твою полицию! — гаркнул в ответ захваченный общей злобой прохожий и был таков.

Эд продолжал наблюдать.

— Что-то туземцы разошлись нынче не на шутку, услышал он рядом знакомый голос. — Пошли, Крошка Эд, надо что-то делать. Ведь они прикончат этого несчастного придурка.

Эд резко обернулся. Перед ним стоял Баз де Кемп.

Эд еще раз взглянул на орущую толпу.

— Ты что ж, думаешь, у меня не все дома? — Все внутренности у него свело от страха при одной мысли, что придется приблизиться к этому беснующемуся стаду.

— Должен же кто-то ему помочь! — прорычал Баз, вынул сигару изо рта и швырнул в сточный желоб. — Была не была!

Он направился к толпе. Эд выпрыгнул из машины и шагнул за ним.

— Эй, Баз, не дури! Но тот даже не оглянулся. Еще миг — и репортер исчез в бурлящей толпе. Тогда Эд схватил за плечо стоящего рядом прохожего, который показался ему сторонним наблюдателем, а не участником и спросил: Что тут происходит?

Издали донеслось завывание пожарных сирен.

Мужчина взглянул на Эда и сбросил его руку.

— Чертов киномеханик! — закричал он, стараясь перекрыть рев толпы. Люди часами стояли в очереди, а он нахимичил что-то с аппаратом, а потом заявляет: ничего, мол, не могу поделать!

Уандер отупело уставился на собеседника.

— Вы хотите сказать, они вешают человека только за то, что у него испортился аппарат? Они что, совсем рехнулись?

— Ты просто не в курсе, приятель! — огрызнулся тот. — Все уже дошли до ручки. Парни простояли здесь полдня, чтобы посмотреть новый фильм. А этот недоумок взял и сломал киноаппарат.

И тут на Эда Уандера нашло нечто такое, чего он потом и сам никогда не смог объяснить. Что-то щелкнуло у него в голове, и разум, освободившись от боязни толпы, подвиг его на поступок, о котором он еще пару минут назад не мог даже помыслить. Он стал вслед за Базом проталкиваться через скопище людей, стараясь пробраться в самую середину. Эд слышал собственный голос, истошно орущий: