Алексей Корепанов - Две стороны неба

- Здравствуйте, - ответил Роберт, немного смущенный столь близким и неожиданно ощутимым присутствием Либетрау.

- Я тебя слушаю.

- Собственно... - начал Роберт и замолчал.

Либетрау спокойно ждал продолжения.

- В общем, я бы хотел встретиться с Юджином Харнсом. Ну, поговорить...

- Так! - сказал Либетрау и легонько забарабанил пальцами по столу. И все?

- И все... Пока...

- Так! - повторил Либетрау. - Дело несложное, только не сразу делается. Не сегодня, да и не завтра.

- Почему?

- Потому что Юджина Харнса сейчас нет на планете.

Роберт судорожно схватился за подлокотники.

- К-как?.. А где же он?

Либетрау улыбнулся.

- На Луне. Надеюсь,ты не думаешь, что там исправительные учреждения?

Либетрау снова улыбнулся, потому что Роберт покраснел.

- Юджин Харнс проявил большой интерес к космическим кораблям. Он сейчас на одной из верфей. Знакомится с работой.

"Вот так Малютка! - изумленно подумал Роберт. - Сразу нашел себе дело!"

- Так что сможет прилететь не раньше, чем через два-три дня. Связаться ты с ним, конечно, можешь, но ведь он тебе натуральным нужен, не так ли?

- Да, да!

- Ну вот, значит, придется подождать. Кстати, он о тебе тоже спрашивал. Могу с удовольствием сказать, что парень твой Юджин на редкость смышленый - ведь он там попутно и учится.

- Да он мог с закрытыми глазами бот по частям разобрать и снова собрать! И водит здорово.

- Вот и хорошо. Получит необходимые теоретические знания и станет незаменимым человеком.

- Вы... серьезно?..

- Конечно. А ты думаешь иначе?

- Н-не знаю...

Либетрау говорил непостижимые вещи. Выходило, что люди планеты Земля считали Юджина Харнса незаменимым человеком! Человеком считали!

- Знаешь, в чем твоя ошибка, Роберт?

- Какая ошибка?

Либетрау опять привычно забарабанил по столу.

- Может быть, я и не прав. Но мне кажется, что ты не совсем справедливо думаешь о людях. Подожди! - Либетрау поднял руку, потому что Роберт привстал. - Ты считаешь человека раз и навсегда данной системой. По твоему мнению, если человек плох с детства, то он так и останется плохим. Горбатого, как говорится, могила исправит. А вот мы думаем несколько иначе. Мы считаем, что если изменить неблагоприятные условия существования, то можно изменить и самого человека, раскрыть и развить его хорошие качества и помочь отмиранию плохих.

- Смотря что считать хорошим, а что плохим! - буркнул Роберт.

- Совершенно верно. Мы считаем хорошими те качества, которые нужны людям, обществу. Стремление к самосовершенствованию, тяга к знаниям, полезным с точки зрения общества, готовность пожертвовать своим благополучием ради счастья других, желание, если хочешь, светить другим это положительные качества. Эгоизм, равнодушие к другим, подлость - это плохо и не потому, что так придумали мы сами, а потому, что так жить в нашем мире нельзя. Люди с подобными качествами сейчас просто не могут существовать, потому что отсутствуют условия их существования. И тем, кто входит в общество со стороны, извне, остается только одно: привести свои взгляды в соответствие с теми воззрениями, которых придерживаются все. Другого пути нет.

- А если они не пожелают?

- Тогда они обречены на самоизоляцию. А ведь человек прожить в одиночку не сможет. Если общество его отвергнет, то хочет он этого или не хочет, ему все же придется изменить свои взгляды.

- Но это же насилие!

- Да! Насилие всего монолитного общества над одиночкой, идущим против течения. Подчеркиваю: одиночкой. Не могут же абсолютно все ошибаться, а только он быть правым! Кстати, никто из вернувшихся не захотел поставить себя вне общества.

- А мой отец?

Из разговоров на патрульном корабле Роберт узнал, что отец заявил о своем намерении сколотить вооруженную организацию и бороться до победы. Поэтому и находился под наблюдением.

- Я говорю о конечном итоге, - ответил Либетрау. - Поведение твоего отца не исключение. Скорее, норма. Так вели себя и другие, но поверь - все они в конце концов приходили к выводу, что сопротивление обществу бесполезно. Кстати, о Юджине Харнсе. Мы очень долго беседовали и многое узнали о его взглядах. А все его взгляды сводятся всего лишь к такому вот звериному принципу: кто сильнее, тот и прав. Сейчас сильнее мы - значит, мы и правы. Задача теперь заключается в том, чтобы убедить его в справедливости наших воззрений. Не в относительной справедливости, не в справедливости с точки зрения какой-то одной группы людей, а в справедливости всеобщей, справедливости взглядов всего общества. И мы это сделаем. И чем быстрее нам представится возможность убедить тех, кто еще там, - Либетрау показал вверх, - тем будет лучше. А зависит это, в первую очередь, не столько от нас, сколько от вас, от тебя, Роберт.

Разговор начинал направляться в нежелательное для Роберта русло, поэтому он нетерпеливо передернул плечами и спросил:

- Значит, я увижу Юджина дня через три-четыре?

- Не раньше. Я ему все передам.

- Спасибо! - искренне сказал Роберт.

- До свидания!

Либетрау опустил руку под столик и исчез, растворившись в голубом мерцании экрана. Его неожиданное исчезновение слегка задело Роберта, словно он намеревался сказать Либетрау что-то очень важное, а его не захотели слушать.

- Ну и ладно! - сказал он пустому экрану. - Как хотите!

И прошли три дня учебы, а по утрам, когда все исчезали в лесу или на речке, он гонял мяч с малышом в полосатых трусиках, который обучал его трудным основам игры в футбол. Тело его оказалось поразительно неуклюжим, он "мазал" по мячу под безжалостный смех первоклашки, злился, но упорно старался покорить непослушный вертлявый мяч, который прыгал в разные стороны вопреки всем законам физики и никак не желал лечь точно на ногу, чтобы стремительно влететь в прямоугольник ворот. Выходить по вечерам на футбольное поле вместе со всеми он еще не решался, но, обливаясь потом под жарким солнцем, предвкушал тот момент, когда займет полноправное место в команде и с лету вколотит под перекладину решающий гол в традиционно упорном матче с десятиклассниками.

Роберт занимался с наставником Генрихом в прохладной аудитории, когда слегка растерянная наставница Анна с теннисной ракеткой в руке вошла в двери.

- Гриссом, там к тебе, - сказала она, глядя почему-то на наставника Генриха, и Роберт поспешно вскочил.

"Малютка! - ликовал он, вприпрыжку сбегая по лестнице. - Малютка Юджин здесь!"

Там, на корабле, летевшем к Земле, они ни разу не виделись. Роберт не знал, что думает Малютка о будущей их судьбе. Втайне он надеялся, что несмотря на свое неожиданно покорное поведение на станции Юджин найдет-таки выход из положения, сумеет завладеть кораблем и сделает все возможное, чтобы вернуться на Базу. Но этого не произошло. Не было выстрелов и криков, не ворвался Малютка в каюту с радостным воплем: "Мы свободны, сволочь!" - и больше они не встречались. Да, честно говоря, в те дни Роберт почти забыл о Малютке - слишком много было новых неожиданных, обескураживающих впечатлений. И вот Малютка в интернате!