Алексей Корепанов - Кому-то смешно

КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ

Кому-то смешно?

Внезапно зазвенело в ушах, черная стена покачнулась и начала падать, и он хотел отдать приказ универсальному стабилизатору, но...

*

Вечерело, остро и незнакомо пахли черно-желтые мелкие колокольчики на тонких раздвоенных стеблях. Длинные тени от зданий и деревьев тянулись через улицу, подбираясь к заставленной столиками площадке, окаймленной невысокой узорчатой оградой. Было тепло и безветренно, в бирюзовом небе парили большие розовые птицы, а листва на деревьях чуть заметно переливалась, словно была стеклянной. Вдоль зданий и деревьев неторопливо шли прохожие, бегали дети и где-то играла музыка.

Свободных мест за столиками почти не было, и напротив него тоже сидел некто с узким смуглым лицом, безгубой щелью рта, тонким носом, похожим на клюв, и странными, косо посаженными глазами. Впрочем, как он успел заметить, все вокруг были такими же. Мужчина держал обеими руками чашу, до половины наполненную жидкостью янтарного цвета, и с умилением разглядывал черно-желтые колокольчики, растущие у ограды.

- Хорошо-о! - медленно сказал мужчина и длинно втянул воздух тонким носом. - Ну чем не жизнь?

Мужчина погрузил в чашу узкое лицо, зачмокал, засопел, заглотал раз, другой, третий - осторожно опустил чашу на столик и скрестил на груди желтые четырехпалые руки.

- Ну чем не жизнь? - повторил он, обводя взором бирюзовое небо. Хорошо-то как после работы. И работа хорошая. И после работы хорошо. Два раза повторишь, ну редко - три, и то перед выходным - и никаких проблем. А?

Он смотрел на смуглолицего и четырехпалого, с наслаждением потягивавшего из чаши, смотрел на других, тоже угощавшихся за столиками, смотрел на красное солнце, оседающее в пушистую белую дымку в далекой точке, куда стремились улица, здания и деревья, смотрел - и старался, силился, тужился вспомнить: кто же он и что делает здесь?..

- А не хочешь повторять - и не надо, - лениво рассуждал узколицый, стряхивая капли с лимонного цвета одежды. - Мало, что ли, развлечений? А Обитель грез за углом, а Букет наслаждений, а Поле острых ощущений, а Королевство мелькающих снов? Разве мало? Вот я и говорю: чем не жизнь? Отдохнешь - и работать хочется, а работаешь в охотку, потому что знаешь: вечер твой, и выходной твой - и такие это вечера-a!.. - Мужчина зажмурился, потряс головой, расслабленно откинулся в кресле цвета колокольчиков. - Ну что еще надо? Созданий небесных? А н-ничего, дорогой, потому что ничего не надо. Вот так.

Солнце растворилось в белой дымке, а птицы все парили в темнеющем небе, уже не розовые, а серые, и играла, играла музыка.

Он сидел за столиком напротив узколицего, довольного всем мужчины, осушившего-таки свою чашу, сидел и соображал: ну кто же он и почему здесь?

- Вот она, воля-то, - ворковал мужчина. - Хочу - и еще повторю. Вот она, воля-a!..

И от этих слов словно вспыхнуло что-то внутри. Вот он кто - Вольный Стре...

*

Внезапно зазвенело в ушах, стена покачнулась и начала падать, и он хотел отдать приказ универсальному стабилиза...

*

На этот раз у него не было тела. Ничего у него не было. Возможно, он был просто предметом обстановки, какой-нибудь полочкой, которые в изобилии лепились на стенах просторной комнаты. Тусклая лампа под алым абажуром едва освещала мужчину и женщину на низком широком диване.

Мужчина и женщина лежали под ворсистым одеялом, и женщина, сощурившись, смотрела в невидимый в полумраке потолок, и мужчина тоже смотрел в потолок и говорил, одной рукой обнимая женщину, а другой чертя в пространстве над диваном разные округлые фигуры.

- И подумать только, как все-таки наша жизнь отличается от существования этих убожеств. - Мужчина сжал плечо подруги четырехпалой рукой. - Тебе повезло, милашка, мы вытащили тебя оттуда, потому что у тебя совсем другое предназначение в жизни. Не так ли?

Женщина молча потерлась головой о плечо мужчины, и мужчина продолжал, не переставая водить в воздухе рукой.

- Ты должна это знать, милашка, знать и ценить. Эти убожества уверены, что счастливы. Они убеждены, что каждый вечер после работы пьют свой дурман, торчат в Обители грез, шатаются по Королевству мелькающих снов. Как бы не так!

- М-м... - сказала женщина, извиваясь под одеялом.

- Подожди, послушай. Ведь это же все иллюзия. Розовые птицы и заходящее солнце. Ничего же нет! А есть работа и только работа, а в перерыве - ма-аленькая процедура - и возникает иллюзия, и убожества довольны и продолжают работать с еще большим рвением. Для кого, милашка?

- М-м... - сказала женщина, забрасывая руки за голову.

- Правильно, для нас. Для нас, которые все это придумали. Они довольны - и мы тоже. Поверь, это была очень хорошая выдумка.

- Еще бы! - Женщина хмыкнула и устроила голову на груди мужчины.

- Да нет, пойми правильно. Руководить ими - тоже работа нелегкая. Наблюдать, координировать, управлять и направлять - это труд и еще раз труд. Тем не менее, безусловно, мы заслужили хорошую жизнь, создав иллюзию для них и став совершенно вольными, как те иллюзорные розовые птицы...

"Вольные! - стукнуло в сознании того, кто был просто предметом обстановки, какой-нибудь полочкой. - Вольные! Вот кто я - Вольный Стрелок!"

*

И зазвенело cо всех сторон, и черная стена покачнулась и начала падать, и он вспомнил об универсаль...

*

И опять он потерял только что на мгновение возникшее ощущение собственного тела. Теперь он был даже не полочкой в темной комнате, а просто какой-то флуктуацией воздуха в обширном помещении, залитом ровным светом. Дальняя вогнутая стена помещения представляла собой экраны, перед ними развалились в креслах люди в белых балахонах, а позади кресел простиралась гладь бассейна.

На экранах изможденные четырехпалые существа, в которых он признал подобных недавнему собеседнику с чашей и словоохотливому мужчине из комнаты с диваном, медленно, но целеустремленно копошились в узком длинном зале, заставленном всевозможными конструкциями. Существа что-то тащили, поднимали, ставили, снимали, передавали, что-то постоянно делали, всем своим видом олицетворяя непрерывный и унылый трудовой процесс. В зале там и тут возвышались огражденные площадки на тонких серых опорах, и существа на площадках тоже копошились у каких-то подобий пультов и что-то крутили, нажимали, перебирали, свешивались вниз и беззвучно кричали, сбегали по узким лесенкам и сновали между теми, что тащили, поднимали, ставили и снимали...

- Вот наша система, - вкрадчиво говорил некто в белом балахоне, доверительно наклоняясь в сторону слушателя в белом же, сидящего в кресле, сложив трехпалые руки на животе. Надеюсь, высокий гость оценил преимущества нашего мира и нашей формы правления? Никакого принуждения, никаких трагедий и так далее.